Ошейник вишневой судьбы. Перевалов Сергей
-таки, неужели они так и не догадываются, что мы – их «младшие братья», воспринимаем мир так же, как и они. Может, даже более чувственно.
Меня всегда удивляло, как он многого не чувствует и не осязает. Казалось бы, это так очевидно. Запах имеет столько вкусовых оттенков. Я чувствовала аромат, исходивший от моего хозяина уже на пороге подъезда дома. И тихо радовалась предстоящему поцелую встречи. А что удивительного? У нас в семье так было принято. При встрече – поцелуй. И я тоже целовалась, конечно, не в первую очередь – в последнюю. Первыми удостаивались внимания его дети – Оля и Сережа, затем мама и Я.
Мне всегда хотелось выглядеть достойно. Сейчас он зайдет, а я красивым экстерьером подойду, поднимусь на задних лапах и уткнусь всеми зонами осязания в его аромат. Я любила его вкусный запах.
Как только последний из семьи покидал дом, я по-хозяйски оглядывала квартиру и, прежде чем приступить к вороху обязанностей по дому, устремлялась в спальню хозяина. О! Это место блаженства. Я осторожно поддевала носом створку двери, и вход был свободен. Первым делом я запрыгивала на огромную кровать и укладывалась на его сторону. Всей кожей я ощущала оставшееся тепло его тела и готова была лежать целую вечность. Но впереди столько наслаждений!
*Эфтаназия – удовлетворение просьбы больного об ускорении его смерти какими-либо действиями или средствами. Греч. Eu – хорошо + Thanatos – смерть
Я обожала свое отражение в зеркале трельяжа. Мне особенно импонировали уши. Сучка Рона из соседнего квартала не имела такой красоты. Её уши выкроили еще в младенчестве. С таким имиджем, мне кажется, она выглядит слишком по-мужски. Мои уши нравились моему Хозяину. Он их растягивал в стороны и говорил, что я летучая мышь. Лоб у меня высокий и открытый. Глаза – как два черных уголька, выпавших из мангала на нашей даче. Взгляд горячей не повязанной обязательствами псицы. Подбородок волевой, с обеих сторон очерчен влажностью брылей. Общий тон мордочки цвета спелой вишни. Выпадающий на правую сторону язык вносил особую пикантность.
Рано утром, выгуливаясь с Хозяином, прохожие начинали улыбаться, увидев меня. Особенно откровенно реагировали дети: «Мама, а почему у собаки так смешно висит язык». Мама ребенка в ответ обращала на меня внимание и начинала улыбаться.
Хозяин на этот счет нашел стандартную отмазку: «Это она прикалывается». Я, конечно, понимала, что я не Сара Бернар – титулованная доберманша из четвертого подъезда. Но была горда, что их хмурый утренний оскал воплощался в человеческую улыбку.
А еще в зеркале я находила, на мой взгляд, роскошную грудь. Она выглядела широко и мощно – достойна настоящей породистой боксерши. В самом центре была белая звездочка. Чтобы полюбоваться ею, мне приходилось передними лапами опираться на трюмо. Места было не много. Но я вставала аккуратно, чтобы не сдвинуть флакончики духов моей хозяйки.
Среди множества бутыльков разного цвета и фасона я особенно любила аромат из одного единственного. По форме и цвету он напоминал мне статного кобеля палевого окраса из седьмого подъезда. Когда совпадали радостные минуты утренней прогулки, я как обыкновенная дура, забывала обо всем. Стоило мне его увидеть… А он! Он был грациозен. Иностранец! Дог как Бог. Его шерсть с матовым отливом смущала не одну меня. Все собаки двора замирали, когда он, отделившись на максимальную длину поводка, подходил к скамейке и поднимал заднюю лапу. Он ставил свои метки по малому золотому кольцу. Так мой хозяин называл самый укороченный туалетный маршрут.
Ах, вы ничего не понимаете, оттягивая свою собаку от знакомства с ароматом меток. Это не банальный процесс утилизации – это «телефон запахов», он звонит нам о многом. Его «телефонный номер» магически действовал на меня, я готова была, задрав обрубок хвоста, бежать с красавцем догом на край света. Я не знала, что это. Моя холка начинала мелко дрожать. Мозг туманился. «Инстинкт размножения» – единственный вариант диагноза доктора Павлова, прославленного нашими элементарными подыгрываниями. Но даже этот собачий гений не в силах учуять то, что нам дала природа. В запахе метки я различала силу и уверенность. От нее исходил мускус собачьей мудрости. Что-то подобное содержалось во флаконе туалетной воды. Необъяснимая мужская самость.
Палевого кобеля звали Карай. Я искренне сожалела, что его выгуливал мальчишка-подросток. Он не мог заинтересовать моего хозяина содержательной беседой. Была бы хозяйка дога – другое дело. У меня был бы шанс пообщаться со звездой двора. Мне не терпелось познакомиться с этим аристократом. Я наверняка могла бы узнать что-нибудь интересное. Правда, однажды такой случай представился. Но о нем позже.
Какой-то странный шорох…
Кто-то медленно направляется к дверям соседской квартиры. Моя реакция, как всегда, необузданна, опять уронила флакончик духов. Как я буду поднимать его на место? Но долг охраны свят, я лечу к дверям с такой бранью! Если бы Вы понимали, какой собачий фольклор я выдала.
Глава 2
Хозяин собаки умел принимать решения. Он был вынужден делать это практически всегда. Директор собственной компании. Старший брат. Муж. Отец. Но сегодня его было не узнать. Растерянный взгляд. Полное отсутствие