Полукровки. Стивен Грэм Джонс
то в течение дня они могут так натереть, что ты навек о них забудешь.
А вот что случится ночью.
Начинается трансформация.
Когда они рвутся по бедру или щиколотке, рвутся в талии, какими бы дважды проклепанными они ни были, твои модные штаны превращаются вместе с тобой. Представляю, как тупо ты выглядишь с обтянутыми блестящей тканью лапами, но ты же порвешь глотку и вырвешь сердце любому насмешнику. Проблема решена.
Но только до утра, пока ты не обращаешься назад.
Как тот клещ, что засел в шкуре Деда, эти штанины сократятся вместе с твоими ногами. Только клещ, который в тебе, заносит инфекцию, а на сей раз каждый втягивающийся назад волосок тащит что-то за собой.
И теперь твоя кожа, твоя человеческая кожа отчасти становится штанами. Штанины словно вплавляются в тебя, только глубже глубокого. И поскольку ты только что потратил все свои калории на обратное превращение – это не так просто, как по телику, – и поскольку тебе больно, ты, скорее всего, не сможешь снова стать волком, ты недостаточно крепок, чтобы выдержать такое обширное ранение.
Что хуже, это не мгновенная смерть.
Ты день промаешься.
Если твоя семья – твоя вервольфовская семья – тебя действительно любит, они тебя прикончат. Если же ты один, то ты много часов будешь пытаться вырвать эти штанины из своей окровавленной кожи. Эти гладкие скользкие нити вползают в твои вены и с ударами сердца забираются все выше в твое тело.
Если тебе повезет, то один из этих комков доберется до твоих мозгов.
Если не повезет, то кончишь, пытаясь своими человеческими зубами сорвать кожу с выступов бедер и задней части икр. Отовсюду, где только достанешь.
Это не помогает.
Не знаю, как судебный следователь называет такие случаи смертей. Наверное, наркотическим психозом. Ему очевидно, что тут даже анализ крови делать не надо. Глянь на этот трейлер, на жилую комнату, как они живут. Смотри, как она срывает кожу с себя. Пакуйте ее, ребята. И бросьте спичку, когда выйдете.
Но есть и другой способ смерти.
Может, самый древний.
Даррен пропадал на пять недель, достаточно долго, чтобы Либби начала обзванивать морги насчет жертв аварий, когда на двор, грохоча всеми окнами, въехал его трейлер.
Она выбежала в своем фартуке, крепко обняла его за шею, он едва из кабины выйти успел, обняла так, что почти повисла на нем. Так, что я вспомнил, что они со щенячьего возраста вместе. Что они последние из своего помета. Из своей семьи.
Кроме меня.
Вот почему, думаю, Либби так из кожи вон лезет, чтобы сберечь меня. Словно пообещала моей маме, что я никогда не стану волком. Что она спасет одного из нас.
Я не уверен, что хотел спастись.
Я стоял на пороге, уже слишком большой для обнимашек, слишком маленький, чтобы не выбежать на рев большой машины, и Даррен поднял ко мне голову, стащил меня из трейлера на дорогу к себе. На заднем спальном сиденье у него лежала коробка замороженных стейков. Сегодня пообедаем по-царски, сказал он, взъерошив мои волосы и одновременно отстраняя