В стране слепых я слишком зрячий, или Королевство кривых. Том 3, часть 4. Татьяна Вячеславовна Иванько
но не о том. Поэтому я лишь рассеянно кивнул.
– Но заказчики здесь, Марк Борисыч, в Москве. И даже… – он посмотрел на меня. – Вы меня слушаете?
Я кивнул.
– Да-да… я не сомневаюсь, что заказчики в самом Кремле, я не дурак, – сказал я.
Я давно просчитал до номера кабинета, кто послал тех, что воткнули мне нож в спину, при моей способности к анализу мне это не составило труда, я знал это уже когда летел из Нальчика в Питер, я нарочно отвлекал себя этими мыслями, чтобы не думать о том, что с Таней. А сейчас я даже написал на салфетке фамилии тех самых обитателей этих кабинетов и показал Радюгину. Он даже не кивнул, зная, что это излишне.
– Но… Николай Иваныч… честно сказать, меня сейчас это мало волнует. Моя жизнь вообще не важна, лучше займитесь ими ради безопасности тех, кто и правда важен, потому что врагов, конечно, надо держать поближе, но следить за их руками, как говорится. А у меня другие заботы сегодня.
– Я понял. Как Татьяна Андревна? – спросил он, всегда хорошо понимал меня.
– Плохо. То есть прооперировали, но пока… А главное не в этом… – я посмотрел на него. – Мне нужны будут люди, Николай Иваныч.
– Когда?
– Ну… пара месяцев понадобиться, думаю, для окончательной проработки деталей.
– Два месяца – это лучше, чем неделя, как в Петербурге.
– Тогда был форс-мажор, теперь нет. Уже нет, я опоздал, – сказал я. – Но крови теперь будет больше.
Он долго молчал, вытащил сигареты, предложил мне, и я не отказался. Да, не очень-то у меня получается бросить…
– Это необходимо?
– Абсолютно.
– Если бы на вашем месте был кто-то другой, я бы решил, что человек зарвался. Но… вам я доверяю. И даже не спрашиваю, почему надо больше крови.
– А я могу объяснить, – сказал я, с удовольствием затягивать сигаретой. – Когда Зло овладевает человеком до самого дна, его уже не спасти, остаётся только стереть его с лица земли, чтобы он не служил распространению Зла. Как чёрную плесень.
– Довольно смело.
– Нет. Я напрасно столько времени медлил, надеясь, что успею, что разберусь позднее. Таня оказалась страшно больна, и… – я потёр лоб, тяжело было говорить об этом. – Словом, я потерял инициативу, Николай Иваныч, а в любой войне это гибельно. Из-за этого пострадала моя жена. И погиб мой ребёнок. И нас ограбили самым циничным образом, отняв то, чего ещё не воровали у людей прежде. Теперь, возможно, где-то в богомерзких лабораториях Вито полным ходом идёт создание клона Тани. Или искусственно сфабрикованного ребёнка из её клеток и клеток Вито. Ничего более отталкивающего и чудовищного я и представить не могу.
Радюгин с изумлением смотрел на меня.
– Ну… я и не подозревал… Я думал, он озабочен другим.
– Он безумец. И все его клиники – отвратительное безумие. Там фабрикуют и торгуют детьми, и женщинами как инкубаторами…
– Вы против ЭКО?
– Господи, нет. Я не против ЭКО и прочего прогресса, пока он не начинает спорить с Богом. Пока не использует тело человека,