Голуби над куполами. Татьяна Окоменюк
не забывал текст, в каком бы подпитии ни находился. Так вот, ежедневно околачиваясь на репетициях, я автоматически выучил весь репертуар. Весь! Текст каждого актера в каждой пьесе. Когда это выяснилось, меня стали использовать в качестве суфлера, а чуть позже и актера. Я переиграл все детские и подростковые роли репертуара. К моменту поступления в театральный у меня уже был такой послужной список, что нужно было пройти только собеседование.
Можно сказать, что моя детская мечта осуществилась, но… ни лирических, ни героических ролей мне ни разу не предложили, все больше комедийные. А всё они – уши. Что я только с ними ни делал: прикрывал волосами, клеил к голове при помощи жевательной резинки. Чуть позже в ход пошел скотч, затем – клей для гримирования. Я много лет играл с приклеенными ушами. Дома носил обруч, на улице – бейсболку. Сколько себя помню, собирал деньги, сначала на отопластику, затем – на лазерную коррекцию ушного хряща, но не справился – слишком дорогое удовольствие. Осилил лишь очки по спецзаказу, с пружинами, прижимающими уши к голове.
– Что за чушь! – возмутился опер, сжимая и разжимая пружины дужек. – Ты что, голубой? Дмитрию Певцову его оттопыренные уши не мешают быть секс-символом и играть героев-любовников. Или этот… голливудский звездун… – защелкал он пальцами, припоминая фамилию. – Уилл Смит! Этот с лихвой компенсирует лопоухость природным обаянием и чувством юмора. Тут, батенька, дело в чем-то другом.
– Сегодня это совсем не проблема, – подключился к дискуссии Русич. – У нас в монастыре послушник один проживает – Максим, так у него за ушами находятся специальные силиконовые корректоры. Их не видно, они прозрачные. Держатся долго и параллельно лечат ушной хрящ.
– Да ты что! – аж подскочил артист. – Где они продаются?
– Как только отсюда выберемся, подарю тебе этих заушников на пять лет вперед, – протянул ему Юрий очки. – Ты не отвлекайся, рассказывай, как дошел до такой жизни.
Бурак водрузил свой «монокль» на нос, прижал дужками уши и продолжил:
– Когда я уже окончательно махнул рукой на лицедейство, раздался международный телефонный звонок. На том конце провода был мой бывший коллега Димка Ксендзевич. В свое время он женился на москвичке и перебрался к ней в Белокаменную. Супруга воткнула его в кинотусовку. Теперь Димон почти в каждом сериале снимается, поочередно играя то мента, то бандита. Он, когда устроился, и меня туда звал, но я струхнул. Лень, печать никчемности, страх перемен – мои Эринии, витающие над головой, куда б я ни подался. Да и страшно было подвести человека, зная, что вдохновение свое черпаю граненым стаканом…
На этот раз Ксендзевич предложил мне конкретную работу: «Мы запускаемся с сериалом «Послание с «того» света». На трехминутный эпизод нужен актер, способный убедительно сыграть поэта-алкоголика. В кадре он будет пить и читать прозаику-собутыльнику свои стихи». Сказал, что уже показывал мое фото режиссеру. Тот сразу одобрили предложенную кандидатуру, выкрикнув: «Какой типаж!». Вот до чего я допился… Какой срам!
С