Сказка о ночном музыканте. Елена Городенцева
чудесными платками
Давиду самый лучший протянул,
Сказав лишь: «Разве ты сейчас работал?
Игрой своей ты сердце распахнул!
Бери товар любой, что пожелаешь.
Мне ничего не жалко для тебя.
Лишь только обещай ко мне вернуться,
За эти стены страшные уйдя».
«Надеюсь сам, что это так и будет» –
Скрипач в ответ дарителю сказал,
И сделал знак, чтоб тот, как было в просьбе,
Глаза платком красивым завязал.
И лишь когда мир стал ему невидим,
Вслух громко произнёс: «Идти готов.
Я лёгкостью последую за звуком
Ударов вашей лошади подков».
Посланник понял сразу то, что парень
Осведомлён о страшной слепоте
И, предпочтя не рисковать глазами,
Заранее отдался темноте.
Он развернулся тут же в направленье
Открытых и впускающих ворот,
Пустил коня неспешным, тихим шагом,
Присматривая, как Давид идёт.
Прислужник был невиданно доволен,
Что юношу так быстро убедил.
Других своею силою пугая,
Он сам был больше прочих уязвим.
За стенами жилось не очень сладко.
Любой в стране живущий понимал,
Что если впал в немилость в одночасье –
Считай, свой путь по жизни оборвал.
Бесспорно, все жалели музыканта,
Но смел ли кто его остановить?
Конечно, нет. В душе они молились,
Желая жизнь невинного продлить.
И вот уже тяжёлые ворота
Закрылись у Давида за спиной.
Как на базаре, здесь из любопытства,
Он вновь был окружён большой толпой.
Наездник слез с коня, сказав негромко:
«Не бойся ничего, я поведу
Тебя на встречу с нашим господином,
Для этого лишь за руку возьму».
И в самом деле, как и обещали,
Его куда-то быстро повели.
Давид по стуку сердца слышал рвенье
Продлить в высоком чине свои дни.
Повеяло приятною прохладой,
Пол каменный шаги передавал.
И наконец, они остановились.
Руки свобода стала, как сигнал,
Что юноша доставлен к государю.
Достигнута поставленная цель.
Так музыкант проник, минуя стены,
В чертог, что был за тридевять земель.
Теперь необходимо лишь остаться
С правителем вдвоём наедине,
Доверье заслужить и попытаться
Заставить верить слуху о войне.
Но звали его вовсе не за этим,
Поэтому, не видя, кто сидит,
И смотрит неотрывно исподлобья,
Он лишь услышал, что тот говорит:
«С недавних пор в садах дворца неслышно
Чудесных песнопений чудных птиц.
Всё, кажется, цветёт, благоухает
Внутри стеной очерченных границ.
Но нет на сердце радости, веселья,
Всё как в песок впиталось и ушло.
Мне донесли, что ты играл волшебно,
Используя,