Все константы этого мира. Алексей Каровин
те двигатели! И поехали! Перед нами полотна, нарисованные самым талантливым художником этого мира! Самой Вселенной! И пусть я, может, никогда не вернусь домой. А того хуже – буду глядеть на него через иллюминатор. Но не рубите с плеча: я выбрал свой путь самостоятельно. И не жалею ни одного кварка, ни одной секунды в полёте. Не могу представить себе жизнь без маневрирования среди астероидов, звёзд и осколков материи. Не могу проснуться без гула титановых поршней и писка сверхзвукового взлёта. Не могу кушать, пока не послушаю тишины. Той настоящей тишины, что создана в космосе. Молчание звёзд. Нет, бесконечную песню их молчания. Без этих вечных остановок на дрейф-постах. Или на космических маяках, где одинокий смотритель вечно наблюдает за Млечным путём. Одинокая Бангула, грозный Толиман. Луна и Андромеда. И если иной дышит кислородом, то мои бронхи наполнены звездной пылью вечных дорог и порталов. Как морской волк, пробирающийся среди цунами, я перебираюсь через солнечные ветры и туманности. Древние морские пираты боролись с Ктулху, я – с чёрными дырами. Они – в бесконечном океане, я – в бесконечном космосе…»
Отец ущипнул его за плечо, попытавшись изобразить кошачий «кусь». И тут же ретировался за стул, издав тягуче «хе-хе». Стегогея вскрикнул, подпрыгнув на стуле от небольшого испуга. Он тихо, недовольно почесал плечо. Папа, вечно со своими щипцами, от этого никуда не денешься. И ведь всегда попадает в такие минуты: когда мысли находятся совсем в ином мире. Нет, тут даже и не стоит спорить. Мир мечтаний ещё больший, чем мир, в котором мы живем. Стегогея, подумаю про себя: удивительно, он не перестанет восхищаться этому; в мире мечтаний – ты всесилен. И даже можно сказать повелеваешь этой Вселенной. Можно делать, ну все, что угодно. Путешествовать, съесть что-то вкусное с Юпитера или полететь на пляжи в Сибирии. Или представить, что ты пересёк на воздушном шаре Тихий Океан. Или даже прилетел на каникулы в пустыни Антарктиды.
– Папа, ты чего щипаешься? – он повернулся недовольно (по-детски) на стуле.
Космос ещё стоял перед Стегогеей, окутывая приятными геройскими мечтаниями. Наконец, он улыбнулся, остыв от своих мыслей. Он немного погрустил, и бросил свой блокнотик с рисунками в портфель. Ещё немного, и он покинет родительский дом на целую неделю. И если найти в мире плод, вкуснее, чем Толиманский драконий фрукт, то он точно бы назывался «Путешествие в космос». Стегогея поправил на себе комбинезон и принялся быстро доедать водоросли на завтрак.
– Он просто представил себя лунной кошкой, – отвлеклась мама от укладывания сумки.
Стегогея выдохнул и недовольно покивал. Будто он сам родитель, недовольный дурачеством ребёнка. Как же нелепо это смотрится от родителей? Уж те-то должны были наиграться. Отец, что-то свистнув из генератора овощей и фруктов, тут же уселся за трапезу. Мама его, окружённая несколькими дронами, успевала за несколькими делами – готовила, убирала, да ещё и собирала Стегогею в дорогу. И только ее красивое космическое платье мелькало между кухней и залом. Тут же плёлся роботизированный кот, наблюдавший за летавшими по дому автоматонами. Стегогея и про него не забыл, погладив его по металлической шерстке.
– Хватит налегать на яблоки, поел бы что-нибудь дельного. Супчик из жира лунной касатки, скажем, – сказала ему жена с некоторой обидой и наставлением и удалилась в соседнюю комнату.
Стегогее всегда было странно: почему каждая экскурсия куда-нибудь в космос сопровождалась целым ритуалом пребывания рядом с ним родителей и бесконечных сборов. Все это время сыпались бесконечные вопросы: «Тебе это положить? А это ты взял?». А Стегогея вроде космического звездолета должен был уклоняться от маминых яблок; и папиных туфлей. Нет, не то, чтобы так не должно было быть. Ну, просто: это же полёт на Луну, а не в систему Андромеды. Да и вроде бы, не навсегда туда летит, а только с классом на экскурсию. Ответ же он быстро нашёл на поверхности: ну, это же родители; родители, которые его любят.
– Я в детстве там бывал, – треская яблоко, рассказывал папа, – Там живут лунные кошки, с лунными людьми. Надо сказать, специфические. Я, когда, первый раз летел, боялся, что внутрь меня вселится сонный кот. И я, такой, приеду домой, а он будет моим разумом управлять.
Отец, покончив с яблоком, выхватил из генератора драконий фрукт. И принялся очищать его. Позади завидовал металлический котейка. Стегогея улыбнулся. Папа был мастером рассказывать всякие враки. Точнее даже не враки, а байки из глубокой древности. Что ж, ещё бы рыцарей вспомнил. Или динозавров.
– Да ну тебя, папа, не могут так лунные кошки, – возразил Стегогея, вроде того, что подрали какие-то основы мироздания в его голове – Ты что? Учебников не читал? Лунные кошки не захватывают разум людей. Просто говорят с ним телепатически. Просто у них очень плотная энергетическая связь с этой Вселенной. Особенностью их организма является способность преобразовывать энергию.
Папа зловеще возвёл руки к небу, изобразил что-то грозное, с когтями (наверное, кошку, Стегогея не понял). Металлический кот от страху перескочил на дрона, который тут же увёз его в соседний зал к маме.
– Эй, Карма, ты чего? Я же просила тебя! Не летай на дронах! – послышалось очень строго в зале.
После