Дом Безгласия. Джеймс Дэшнер
старый человек.
Во всяком случае, так утверждают мои дети. Если быть честным с самим собой, да и с вами – а я в душе поклялся быть честным, решив поведать свою историю, – они не только утверждают, но и искренне верят в это. Они действительно думают, что я стар. Что я нахожусь на расстоянии двойного чизбургера от инфаркта, который отправит меня, их родителя, в сырую могилу. Несмышленыши. Я не стар. Мне сорок четыре года. До сих пор поднимаются в воздух самолеты, которые старше меня. Дайте дотянуть хотя бы до пятидесяти, прежде чем звать коронера, заставив его покинуть насиженный диван в душном кабинете. Может быть, даже до семидесяти или восьмидесяти. А вот девяностолетним себя не представляю, и не настаивайте.
Но. Но!
Ощущаю ли я себя старым? Вопрос совершенно иной.
Да, ощущаю. Я так же стар, как орех пекан, уничтоженный ураганом «Хьюго», выдернутый из благословенной, покрытой зеленью почвы на дворе у родительского дома, – а ведь это событие я счел бы невозможным, если бы не видел своими глазами. С какой немыслимой тоской я глядел на перекрученные мотки корней, похожие на длинные белые пальцы в комьях грязи, вырванные из теплого дома, куда им уже не вернуться, поскольку всему дереву суждено пойти на дрова и больше не принести урожая. Я мог бы подробно остановиться на этом, и наверняка мое повествование было бы занимательным, однако пора перейти к своей истории.
Да, к моей истории. В наших лесах всегда найдется история, достойная того, чтобы ее рассказали.
Вам предстоит выслушать мою.
В ней не будет ни обмана, ни лжи. Так что позвольте сразу сказать: многие считают меня убийцей. Хуже того, монстром. Монстром столь отвратительным, каких до сих пор не видел мир. Звучит несколько мелодраматично, сознаюсь, однако я воспринимаю ситуацию именно так. Представьте, что о вас говорят нечто подобное. Как бы вы себя чувствовали?
И что мне остается, кроме того, чтобы поведать вам правду?
Предупреждаю честно, история мрачная. Вы можете в нее и вовсе не поверить – сердце будет твердить, что на свете не существует такого зла. Я не обвиню вас. Черт, да если бы я сам не пережил то, чем хочу поделиться, если бы я не видел это своими глазами, я и сам вряд ли поверил бы, как не поверил бы в погибший орешник с сохнущими корнями. Нет ни одного мгновения, когда я не желал бы, чтобы моя история оказалась выдумкой, мороком, который наслал на меня какой-то чародей и который день за днем и ночь за ночью оживает на задворках разума.
Увы, это правда, только правда и ничего кроме правды, как говорят адвокаты. Меня успокаивает то, что я начинаю рассказ с предельной откровенностью, сознаваясь перед вами в том, что меня более всего ранит – в том, что люди считают меня монстром. Единственное возражение: в глубине души (как выразился бы Диккенс) мне известно – на самом деле я не убийца и тем более не монстр.
Итак, позвольте начать. История состоит из двух частей, в равной мере значимых. Я был подростком, когда тот ужас начался; а когда он вернулся, сам стал родителем. Обещаю рассказать все без утайки.
И вы, неведомый читатель, выступите моим окончательным судьей.
Глава 1
Самтер, Южная Каролина
17 декабря 1979 года
Мне 7 лет
В воздухе пахло Рождеством.
Я ощущал его едва ли не физически, когда ледяной ветер подхватывал пыль, заставляя ее танцевать в дренажных канавах на Мэйн-стрит, и пронизывал меня до костей, вызывая такую же дрожь, что и в предвкушении встречи с самим Санта Клаусом – он дал посидеть у себя на коленях всего несколько минут назад. (И неважно, что тот Санта Клаус работал неполный день в автомагазине Брогдома и от него попахивало джином.)
Я просил всегда об одном и том же подарке, полагая, что если не буду клянчить всякую ерунду, то шансы увеличатся. Предметом моих чаяний был трактор из коллекции «Тонка», недавно выпущенная модель: полноценный бульдозер в комплекте с самосвалом. Разумеется, я вполне осознавал, что это сразу две игрушки, однако надеялся, что старик Санта посчитает их за одну; они же идут в паре! Может, от усталости и не заметит.
– Говоришь, «Тонка»? – добродушно гнусавил он, подбрасывая меня на своем полном бедре. – Знатный подарок для мальчугана твоего возраста. Думаешь, старые ушлые эльфы с Северного полюса сумеют его сварганить?
Он улыбнулся, показав желтые – особенно по контрасту с фальшивой белой бородой – зубы.
– Да, сэр, думаю, сумеют, – ответил я, старательно демонстрируя всю уверенность, на которую был способен ради столь желанного результата.
– Ну что ж, – ответил Санта. – Нужно набраться терпения и подождать. А пока постарайся быть хорошим мальчиком, радовать маму и папу. Таких добрых людей, как они, я в жизни не встречал. Передавай им привет от старого Джеффри.
Я рассмеялся, найдя жутко забавным, что старик Брогдон даже не потрудился притвориться «тем самым волшебником». Дети прекрасно знают, что у Санты куча помощников по всему миру. Так что открытие не подвергло сомнению мою веру, радость была безмерной и непосредственной. Если бы только