Интеритум. Книга 2. Кукловод. Ксения Соловьёва
нимание, что ты не главный герой спектакля жизни и даже не действующее лицо на вторичных ролях; ты зритель, вокруг которого кипит жизнь, а пространственно-временные экспрессы, не задерживаясь, проносятся мимо. Однако у тебя не тот характер, ты не хочешь быть зрителем, ты себя чувствуешь спринтером и хочешь начать забег своей жизни через этот бесконечный мост. Ты решителен, и все в своих руках. Есть противники, ненавистники, но и болельщики, и команда, поддерживающая тебя. Тебе может быть тяжело и не нравиться все то, что тебя окружает, но ты это можешь поменять, можешь поменять и людей, с кем начал забег, и закончить свой путь с теми, кто тебе стал дорог. Даже если у тебя не получилось преодолеть превратности судьбы, ты хватаешься за мечту, как за глоток воздуха, и стремишься к ней, пусть и недостижимой.
Реальность жизненного опыта, а также фантазии, рисуемые сознанием, преобразуются в образы, которые управляют твоими действиями, размывая границы между добром и злом, а порой полностью их стирая. И тогда ты ищешь критерии, позволявшие распознать разницу между этими понятиями. Жизнь и смерть, так и не осознанные никем сущности, яркие чувства любви и ненависти – все это тебя ждет впереди и требует только твоего осмысления. И пусть твой путь до конца так и не понят, пусть ты набиваешь синяки и шишки, а иногда возвращаешься назад в поисках иного пути, но это твой выбор. Этот сложный путь позволяет выбрать свою судьбу из толстой колоды карт жизненных ситуаций, бороться и побеждать, разочаровываться и начинать все заново. Десятки раз по кругу, если у тебя есть цель и с ней связан процесс созидания, дающий тебе право быть участником великой миссии борьбы с хаосом.
Но может случиться так, что у тебя нет времени для принятия решения, мост под ногами ломается, его обломки поглощаются потоком неопределенности, а границы дозволенного сужаются до бесконечно малых величин, лишая тебя выбора, но ты не падаешь. Ты идешь по этому разваливающемуся мосту дальше, уже не задумываясь об опасности, так как твоя судьба не зависит от твоих желаний, а подчинена чьему-то злому замыслу. Ты чувствуешь, что бессилен противостоять этой воле, все рушится, складываясь карточным домиком. Теперь тебе не важно, падение в пропасть или полет, так как выбор не твой. Мечты, веру, надежду отбирают, как бы распарывая тушку мягкой игрушки, вынимая из беззащитного тела синтепон. Ты, конечно, пытаешься что-то изменить, так как не хочешь стать марионеткой в чужих руках. Но неожиданно твои руки становятся обвешанными лесками, и ты не замечаешь, как кукловод начинает их дергать, и уже все твое тело подчинено чужой воле. Ты вдруг осознаешь это, и тебе становится страшно! А если это происходит не с одним человеком, а с целой цивилизацией и выбор ее судьбы ограничивает зло с улыбкой волчьего оскала, то просыпается Интеритум – Хранитель законов мироздания. Он не рассуждает и не осуждает, он просто гасит свет.
Глава 1
Одна Вселенная и бессчетное количество галактик, а в них еще больше миров, в одном из которых развернулись события, поставившие под грозу наступления хаоса во всей Вселенной.
В темной, сырой пещере, куда не проникал дневной свет, находилось трое неизвестных. На них были надеты темные плащи с длинными пологами, закрывающими даже щиколотки ног. Фигуры молча стояли вокруг углубления в скале, сформировавшего небольшой пруд, до краев заполненный проточной водой.
На стенах пещеры горели воткнутые факела, пламя от которых поблескивая переливалось отражением в хрупкой волновой ряби этого водоема. В какой-то момент тишину нарушил мужской голос, который начал что-то тихо петь на одной ноте. Через некоторое время издаваемые им звуки были подхвачены другими голосами. Это больше походило на мычание, которое иногда переходило в резкие прерывистые выкрики, после которых вновь пещеру наполнял монотонный звук.
Идиллию этого заунывного хора нарушил детский крик, и капюшоны балахонов повернулись в ту сторону проема пещеры, откуда он доносился.
– Отпустите меня! – отчаянно повторял плачущий голос, отражаясь тяжелым эхом в закрытом пространстве.
В свете факелов появилась еще одна фигура, в таком же плаще, как у поющих, отбросив огромную тень на неровные обломки скальных пород. В его крепких руках билось отчаянно сопротивляющееся детское тело. Подтащив к пруду и усадив на обломок скалы, мучитель откинул капюшон вязаной куртки, в которую был облачен ребенок. Откинувшийся капюшон, явил перед взором взрослых, заплаканное лицо мальчишки лет десяти с грязными разводами по щекам, вокруг черных и глубоких, как пучины морей, глаз, в которых плескался гнев и страх.
Голос вошедшего присоединился к хору стоящих фигур, и их голоса слились в бесконечный вой. От долгого сидения на камне у мальчишки уже онемели ноги, и к горлу подступила тошнота. Капли слез, стекавшие по красным, обветренным щекам, щекотали лицо. Хоть как-то вытереть их, мальчик попытался встать, прижимая щеку к плечу, но тут же сел, не имея опоры рукам, что были заведены за спину и закованы в наручники.
Наконец заунывное пение окончилось. Мужчины откинули капюшоны и пологи плащей, оголив головы, и широкие пояса с ножнами, из которых торчали рукоятки длинных кинжалов. Истерично выкрикивая какие-то заклинания, они выхватили кинжалы