Пришедшие с мечом. Екатерина Глаголева

      Коленкур уже наладил почту между Парижем и Москвой. Луиза получит это письмо через четырнадцать дней, тот же курьер доставит бюллетень для публикации в газетах.

      Две недели… За это время может произойти всё, что угодно. Луиза пишет ему в основном о погоде, о здоровье маленького короля, о его шалостях, о мелких придворных событиях – всё это происходит словно в другом мире, где время, густое и одновременно ничем не насыщенное, течет в десять раз медленнее. Взяв в руку подсвечник, Наполеон подошел почти вплотную к овальному портрету в золоченой раме, висевшему на стене. Его сын… Он, должно быть, сильно вытянулся: маленькие дети растут как на дрожжах. Узнает ли он отца при встрече или испугается «чужого дяди»? Хотя вряд ли испугается: Наполеон любит детей, и дети любят его. Римский король еще слишком мал, у них будет время, чтобы подружиться. Скорей бы покончить с этой кампанией и вернуться в Париж…

      Дождь стучит в окно, на которое слуга каждый вечер выставляет две зажженные свечи, – пусть часовые видят, что император тоже на своем посту. Спать это не мешает. Заняв кремлевские апартаменты императора Александра, Наполеон объединил спальню с рабочим кабинетом; если не спится, можно что-нибудь почитать. Вот только дурак библиотекарь опять прислал из Парижа не то, о чём его просили: с него требовали не новые издания, а новых романов, преимущественно развлекательных. Не всё же читать «Историю Карла XII»… Здесь совершенно нечем заняться, нет даже бильярдного стола. Чего доброго, придется коротать вечера, играя с Эженом в «двадцать одно».

      Пожары уже почти потушили; во всяком случае, Наполеон смог вернуться в Кремль из Петровского дворца. Какое варварство – уничтожать собственную страну! Как будто для этого мало завоевателей! Конечно, император Александр не мог отдать такой приказ – это всё Ростопчин, возомнивший себя римлянином. Если бы подобное совершил француз, Наполеон приказал бы его расстрелять.

      Разрушением прославиться легче, чем созиданием. Наполеон знает, что его называют новым Аттилой, как будто он только и делал, что истреблял народы и разрушал возведенное другими. А ведь он создал Империю! Даровал ей Кодекс законов – стройную и четкую систему! А как похорошел при нем Париж! Язвы, оставленные Революцией, уже почти затянулись…

      Да, свою империю он обрел мечом, но великие завоеватели дольше памятны людям! Александр Македонский славнее Солона, да и Диогена помнят лишь за его дерзкий ответ этому царю. Люди понимают и ценят только силу. Им тысячи лет твердили: не убий, не укради, не прелюбодействуй, возлюби ближнего своего, грозя всевозможными карами, небесными и земными, – и что же? Стоит кому-нибудь им сказать, что они имеют право