Змеиная логика, змеиные нравы. Сергей Валерьевич Белокрыльцев
алы связи между Холубанской планетой и Стальным Шаром. Они работают не столь надежно, как хотелось бы, но вполне сносно. Надеюсь, письмо без промедлений дойдет до тебя. За последние полгода я отсылала с кораблями, отправлявшимися на Стальной Шар, несколько писем тебе. Раньше и такой возможности не представлялось. Не знаю, получила ли ты письма или нет.
По моим подсчетам, ты уже должна получить диплом и проходить дополнительные курсы. Помни, что ты единственная моя дочь и вторая (после меня) представительница нашего древнего рода. В тебе течет кровь Кармашей, славных боевым прошлым, кровь, пропитанная войнами тысячелетий. Помни об этом всегда, моя дочь.
Окончание учебы лишь первый шаг и самое начало твоей военной карьеры. Уверена, десять лет жизни, что ты посвятила обучению военному делу, не прошли для тебя даром. Теперь тебе 30 лет, а это первый год долгого расцвета жизни. И самое лучшее время для успешной службы в армии. На прошлой неделе я справила 135-летие, а моя кожа по-прежнему отливает изумрудами, зубы остры и крепки, а черноте и тонкости губ и янтарным переливам глаз завидуют молодые офицеры, твои одногодки. Все Кармаши подолгу сохраняли внешнюю и внутреннюю молодость, хотя многие из наших предков большую часть жизни провели в войнах и участвовали во многих сражениях, играя в них отнюдь не последнюю роль. Я сама выгляжу на 100, а чувствую себя на 50. Впрочем, на теле, в частности, на шее и животе, появляются первые коричневые чешуйки, а значит, старость наступает мне на хвост. Иногда (ты прекрасно знаешь мою слабость) сравниваю себя с тобой двадцатилетней. Помнишь, я взяла с собой некоторые фотографии? Они напоминают мне о Стальном Шаре, о его теплых песках, ароматных болотах, о наших городах… Вспоминаю свои курсантские годы в Академии Хорширшса. Академия Хорширшса – лучшая в своем роде. А ты, Шер, принадлежишь роду Кармашей, а потому обязана быть лучшей из лучших. Академия дает необходимые знания твоему уму, силу и ловкость твоему телу, дает тебе закалку. Ты и сама лучше осознаешь справедливость моих слов, поступив на службу.
Хочу разочаровать тебя. Отпуск мой отменяется. Теперь не знаю, когда нам придется свидеться вновь, и придется ли? По завершению закрытых курсов, тебя, в качестве боевого офицера, отправят на любую из планет, на которых мы ведем войны. Выпускники Хорширшса – есть элита наших армий. Отправлять их на мирные планеты для того чтобы топтать плац и висеть на турниках днями напролет, подобно выпускникам каких-то жалких училищ, конечно, являлось бы глупостью.
А отпуск мой отменяется по следующей причине. Проклятые твари холубаны! Их глупость, по-видимому, безгранична. Потерпев полный разгром, они, после долгого затишья, вздумали организовывать что-то вроде партизанских движений. Устраивают засады, нападают на отдельные заставы и всячески портят нам кровь. Холубаны недальновидны настолько же, насколько они не приспособлены к войне, по крайней мере, с таким грозным и могущественным противником, как мы. Представь себе существо, тело которого, за исключением костей, мягко и, ко всему прочему, уязвимо в любой своей точке! Да и хрупкие, тонкие их кости не являются надежной опорой для их тел. Я, женщина в возрасте, в рукопашном бою легко одолевала 3-4 холубанов! Ну куда им биться с нами? Можно было бы смеяться до слез, если бы всем офицерам, сержантскому и рядовому составам не закрыли отпуска до той поры, пока главные бунтовщики не будут либо уничтожены, либо взяты в плен.
Узнав об этом распоряжении высшего командования, я пришла в жуткую ярость. Ведь я уже собиралась подавать прошение об отпуске. И теперь при всяком удобном случае я срываю злость на подвернувшемся холубане.
Вот тебе забавный пример. Месяц тому назад меня по делам службы отправили в Столицу. В ожидании поезда, – одного из варварских и расточительных холубанских средств передвижения, – я зашла в привокзальное кафе перекусить. Естественно, все холубаны по знакам отличия на форме признали во мне капитана и тут же поспешили ретироваться из кафе и не попадаться мне на глаза. Выбрав столик почище, я заняла его. Прислужник не замедлил явиться. Я взяла меню и сделала заказ. Служака поклонился и убежал на кухню. Через несколько минут он появился в зале с подносом, на котором лежали заказанные блюда. А следом за ним появился и второй прислужник, оказавшийся холубаном. Он нес графин с синей настойкой, бокалом и кружочками вяленного соленого сыра (местное холубанское кушанье, очень вкусное, моя дочь). Первый служака ловко расставил блюда и отошел от стола. Холубан же, чувствуя на себе мой пристальный взгляд, ощущал себя не очень уверенно. Бедняга весь взмок и побледнел! Я заметила, как дрожат его руки, когда он ставил графин с настойкой на стол и наполнял бокал. Дурень едва не пролил настойку мне на рукав. В противном случае, скорее всего, он бы тут же пал замертво от страха. Я заметила, как он искоса поглядывал на меня. Думаю, старался предугадать, что у меня на уме. Не пристрелю ли я его на месте? Тогда я улыбнулась, показав холубану ряд своих чудных, острых и длинных зубов, и медленно облизалась, высунув самый кончик языка. Ах, дочь, ты бы получила истинное наслаждение, глядя на этого плебея! Он едва не обделался, вообразив, что я в ту же секунду наброшусь на него, исполосую его когтями и буду рвать зубами, пока он не истечет кровью и не подохнет. Дурак даже не знает галактических законов,