РККА: роковые ошибки в строительстве армии. 1917-1937. Андрей Смирнов
в чем заключались причины этой слабой подготовленности? Ответ на него мы попытаемся дать в этой книге, являющейся продолжением книги «РККА перед 37-м годом» (а равно переизданием второго тома нашей монографии 2013 года).
Причины низкого уровня боевой выучки «предрепрессионной» РККА мы начали анализировать еще в работах 2000–2012 гг. – вычленив такие факторы как недостаточное общее и военное образование комсостава, низкий уровень дисциплины и организованности, нехватка денежных и материальных средств, порочная методика боевой подготовки и «невоенный уклад» жизни армии, не позволявший военнослужащим полностью сосредоточиться на боевой подготовке3. Некоторые из этих причин выявил и Г.А. Скипский4. К выводу о том, что одной из причин низкого уровня выучки комсостава Красной Армии не только накануне 1941-го, но и накануне 1937 года был низкий уровень его общего образования (порожденный, в свою очередь, классовым принципом комплектования командных кадров РККА), пришел и изучавший параллельно с нами этот вопрос В.И. Харламов5.
Исследуя уровень боевой выучки «предрепрессионной» Красной Армии, мы вычленили в качестве «предрепрессионного» периода 1935 – первую половину 1937 года. (1935-й был годом знаменитых Киевских маневров, которые принято оценивать как достижение довоенной Красной Армией вершины своего могущества6, – а действительно массовые репрессии в РККА начались во второй половине июня – начале июля 1937-го.)
Далее, ввиду непомерной трудоемкости изучения материала по всем родам войск и военным округам мы оставили за рамками исследования военно-воздушные силы, а в сухопутных войсках – все больше терявшую свое значение на европейских театрах военных действий кавалерию (за исключением входивших в ее состав танковых частей).
Кроме того, мы ограничились привлечением материала по трем самым мощным группировкам «предрепрессионной» РККА – Киевскому (КВО) и Белорусскому (БВО) военным округам и приравненной к военному округу Особой Краснознаменной Дальневосточной армии (ОКДВА). Представление обо всей РККА этот материал давал вполне: ведь в КВО, БВО и ОКДВА в 1935 – первой половине 1937 г. дислоцировалось от 43 до 47 % стрелковых дивизий и от 50 до 60 % механизированных и тяжелых танковых бригад Красной Армии.
Соответственно, эти ограничения приняты нами и при исследовании причин, обусловивших слабость боевой выучки «предрепрессионной» РККА. Или, другими словами, факторов, мешавших боевой подготовке Красной Армии в 1935 – первой половине 1937 г.
Правда, документы, освещающие ход боевой подготовки «предрепрессионных» КВО и БВО, сохранились в сравнительно ограниченном количестве. В тех фондах Российского государственного военного архива (РГВА), где должна была отложиться основная их масса – в фондах управлений КВО и БВО, – имеются лишь комплекты секретных и совершенно секретных приказов по КВО за 1935 и 1936 год и подборка приказов и директив политуправления КВО за те же годы. При этом приказы по КВО не отличаются пристальным вниманием к вопросам боевой подготовки, а фонд управления БВО документов, освещающих ход боевой подготовки в «предрепрессионный» период, не содержит вообще!
Выручают, однако, фонды частей и соединений КВО и БВО, а также фонд Политуправления РККА (ПУ РККА, в обиходе – Главпура). Имеющиеся в них:
– комплекты приказов по двум из 11 стрелковых корпусов КВО и БВО за 1937 год, по одной из 31 стрелковой дивизии за 1936-й и по одному из соответственно 72 и 93 стрелковых полков за 1935-й и 1937-й, а также
– подборки приказов, политдонесений начальников политотделов соединений и протоколов партийных и комсомольских собраний и партконференций по еще примерно полутора десяткам частей и соединений за 1935, 1936 и 1937 годы в своей совокупности образуют случайную выборку. Соответственно, результаты анализа этой выборки могут быть уверенно экстраполированы на тот или иной округ в целом.
Подчеркнем, что источники из этой выборки чрезвычайно информативны и весьма достоверны. Так, в приказах по частям и соединениям подводятся итоги проверок хода боевой подготовки этих частей и соединений их командованием или представителями вышестоящего штаба – а проверки эти проводились предельно тщательно и по методике, которая выдает в проверяющих знатоков боевой подготовки. А поскольку информация об итогах проверок предназначалась не для начальства, а для подчиненных, она в приказах отнюдь не «лакировалась».
Направлявшиеся вышестоящим политорганам политдонесения (к сбору материала для которых привлекались командиры и другие специалисты) также содержали информацию о ходе и результатах боевой подготовки и, если и приукрашивали истинное положение дел, то ненамного. Ведь, хоть политработники и несли прямую ответственность за боевую подготовку, их статус «надзирающих» за командным и техническим составом ставил их в позицию пусть не стороннего, но все же несколько отстраненного наблюдателя. Ну а обсуждение проблем боевой подготовки на партийных и комсомольских собраниях и конференциях носило не только исключительно деловой, но и невероятно откровенный характер, и ценность этих источников просто не поддается описанию (то же надо сказать и о различных армейских совещаниях – протоколы отдельных из которых сохранились в фонде