Священные имена. Светлана Кунакулова
Организатор Книжная Терапия
ISBN 978-5-0060-0920-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Светлана Кунакулова
Священные имена
Провисло небо над землей туманной аркой.
Рассвет над горизонтом ликовал.
Все знали: будет жарко, очень жарко.
О том, что будет ад, никто не знал.
И тишина зловещая… такая…
Нет, не зловещая – звенящая она,
Дыханье смерти мимо пропуская,
Тревожным эхом вторила: «Война!»
И вздрогнула земля, и загудела…
Вдоль обороны мрачно пронеслось
Степенное до нужного предела,
Безудержное в гневе: «Началось!»
Гул самолётов, скрежет, лязг металла,
Орудий залпы… На исходе дня:
«Запомни!» —
Курская дуга стенала
И задыхалась в пламени огня.
Отчизна – Родина, милее нет и краше!
Вторгая в свод «великое начало»,
С мольбой взывали к небу: «Это наше!»
И небо: « Это ваше!» – отвечало.
Сквозь дым и копоть, в саже и в пыли,
Под ливнем пуль и тьмой укрытые
Шли, падали, ползли, вставали, снова шли
В одном ряду живые и убитые —
Шагали в ногу жизнь и смерть в зените!
И верили: наступят времена —
Из слов солдатских писем на граните
Священные восстанут имена!
Андрей Штин
Незабываемая встреча
Эта история произошла в 2002-м году, в конце апреля. Перед майскими праздниками я отправился в Москву по делам и надеялся, что в пути попадутся интересные попутчики. И мне повезло: в купе со мной ехали мужчина в преклонном возрасте, его жена и внук.
Все благополучно разместились в купе, разложили багаж, и состав тихо тронулся. Ребёнок занял верхнюю полку и с детским любопытством смотрел в окно на пролетающие мимо пейзажи, а мы сели знакомиться друг с другом на нижнем ярусе. Мужчину звали Александр Владимирович, они с женой везли внука в Москву, чтобы девятого мая он увидел парад победы на Красной площади своими глазами, а не по телевизору. Мой новый знакомый ехал туда, ещё и чтобы встретить друзей-ветеранов, которых, к сожалению, с каждым годом становилось всё меньше и меньше. Мы разговорились, и Александр Владимирович рассказал историю из своего прошлого, которую трудно забыть.
***
Двадцатого июня 1941-го года он, в звании младшего лейтенанта, прибыл в расположение отдельного истребительного авиаполка на предписанный ему аэродром Киевского особого военного округа. В те дни, по его словам, в воздухе уже витал дух неотвратимо надвигающейся войны. Все понимали: она вот-вот начнётся, но никто не знал точно – когда. За малейшие разговоры о ней наказывали жёстко и сурово.
Слушая его рассказ, я знал, что это были трудные времена не только для советской авиации, но и для всей нашей страны. Перед лицом новой угрозы шло перевооружение Рабоче-Крестьянской Красной Армии. В части поступало новое оружие и машины. У молодых лётчиков не было опыта пилотирования новейших, ещё только-только поступающих самолётов, не хватало часов налёта на старых моделях, порой их число не превышало двух-трёх десятков. Мой рассказчик так же встретил войну молодым и не имеющим боевого опыта лётчиком на истребителе конструкции Поликарпова – И-16. По его словам, этот самолёт доверяли не каждому новичку. Эта машина была непростого «нрава» и имела свои особенности в пилотировании, за что и получила прозвище «ишачок» – она не прощала пилоту ошибок в управлении. Его не часто доверяли «птенцам» – выпускникам лётных училищ. Большинство молодых пилотов летали на истребителях-бипланах И-15 и на поздних модификациях И-153 – «чайках». Но Александра Владимировича, как отличника лётного училища, посадили на И-16 – в умелых руках он по-прежнему был грозной силой. По многим параметрам эта машина уже сильно уступала немецким самолётам, которые по нескольку раз в день вторгались в советское воздушное пространство, и в открытую вели авиаразведку. В такие моменты у лётчиков-истребителей от бессилия сводило скулы, но сбивать нарушителей границы запрещалось. Командование боялось спровоцировать начало войны, но избежать его так и не удалось… Утром 22-го июня в три часа утра авиаполк подняли по тревоге, пилотам приказали занять кабины машин и держать самолёты готовыми к взлёту.
– А как вы к этому отнеслись? Было же приказано не поддаваться на провокации, – я с интересом слушал его рассказ.
– Нормально, в тот момент никто уже не сомневался, что это не провокация – это начало войны. Мы восприняли этот приказ не то, чтобы с радостью, но с удовлетворением,