Homo conversus. В реальной сказке. Наталья Истомина

      В память о Дейзи

      Часть первая: Больница

      Воскресенье

      День не задался с самого утра. Сначала позвонила Ясения и долго расспрашивала Настю о делах: об успехах в институте, о ситуации в компании, где девушка нашла небольшую подработку, о её новом хобби. Потом она плавно перевела разговор на Фёдора Петровича, милого добродушного старичка, у которого Настя жила последние три года. Но, как только девушка задала вопрос о своем отце, Ясения сослалась на срочное дело в лаборатории и повесила трубку.

      Настя выключила телефон, бросила его на соседнюю подушку, завернулась в одеяло.

      «И зачем звонить в такую рань? ― подумала она. ― Вечно этой Ясении не спится по ночам. Может, у них там, в лаборатории, вообще никто и никогда не спит?»

      В следующую секунду она сладко зевнула, затем немного поворчала про выходной день и желание поспать подольше, закрыла глаза и вскоре задремала. Ей снился старый деревянный дом на краю деревни, подол маминой ситцевой юбки, большие душистые поля, пахнущие свежестью и разнотравьем. Настя потянулась вверх, пытаясь схватить женщину за руку, но ухватила только воздух.

      – Мама. Пожалуйста, мама, не уходи.

      Где-то вдалеке внезапно грохнуло, Настя вздрогнула и проснулась.

      Резкие непонятные звуки всё ещё доносились с кухни. Было слышно, как по деревянному полу катится тяжелое эмалированное ведро. Девушка спрыгнула с кровати и, как была в ночной пижаме, рванула вниз по лестнице.

      – Дед Фёдор! У вас там всё хо…

      Влетев на кухню, она замерла. Фёдор Петрович сидел на полу возле полки с вёдрами, а рядом лежал разломанный на части старый табурет. Правая нога старика была согнута в неестественном положении. Девушка охнула и присела на соседнюю лавку.

      – Я тут, это… ― начал было Фёдор Петрович, но, заметив понурый взгляд девушки, снова замолчал.

      – Значит, так! ― резко сказала Настя, смерив старика острым оценивающим взглядом. ― Табурет чинить не будем! И все остальные расшатавшиеся сегодня же вынесу на мусорку.

      – Да постой же, Настенька. Я ж сам виноват. Полез, значит, сам на полку за банкой шруса1, да оступился малёк…

      – И-и-и? ― гневно спросила девушка. ― Какой у нас травмпункт работает по воскресеньям? Или у нас собственные кости стали ценнее старой древесины?!

      – Какой такой травмпункт? ― забеспокоился Фёдор Петрович. ― Я ж это так, просто отдохнуть решил. Вот щас как встану… пойду в гараж, чинить ласточку… ув-в-в-ф-ф-ф.

      Старик попытался приподняться с пола, но боль в ноге резко вернула его назад.

      – М-да, ― устало буркнул он, окончательно вернувшись на пол.

      Фёдор Петрович задумчиво уставился перед собой и вздохнул.

      «Что ни говори, а опять она права ― без больницы тут не обойтись. Только как туда попасть-то нынче, да ещё и без машины…»

      – Скорую вызовем, ― ответила на его мысли Настя. ― Нужен рентген, в больнице. В выходные других вариантов нет.

      – Угу, ― обречённо вздохнул Фёдор Петрович. Он расстегнул нагрудный карман, достал из него упаковку валидола и привычным движением бросил таблетку в рот. Спорить с Настей он не хотел, да и зачем ― она, как обычно, была права.

      Скорая

      ― Что тут у вас? ― недовольным тоном буркнул фельдшер, войдя в кухню.

      Бросив беглый взгляд на старика, мужчина шагнул к столу и тяжело опустился на свободный табурет. Старое дерево обиженно заскрипело. По своей массе фельдшер больше походил на пивной бочонок, чем на статного подтянутого мужчину.

      – Вам бы лучше на скамейку присесть… ― начал было Фёдор Петрович, но фельдшер одарил старика таким взглядом, что тот решил просто промолчать.

      – Рассказывайте, что случилось? ― спросил мужчина, доставая бумаги из потрёпанной папки. ― Как травму получили? Драка, домашнее насилие? Ну, что вы молчите? Мы у вас что, до утра будем сидеть?

      – Да это… как его… ― заволновался Фёдор Петрович.

      – С табурета упал, ― спокойно сказала Настя. ― Вон, видите, у стены куски лежат. Такой обычный старый табурет. Один в один, как под вами.

      Фельдшер резко вдохнул и аккуратно встал.

      – Что молчали-то? ― с обидой в голосе спросил он. ― Сразу сказать не могли?!

      – Да что же вы стоите? ― хихикнула Настя. ― Садитесь вон на ту скамейку. В ногах правды нет.

      – Постою, ― буркнул фельдшер, продолжая что-то записывать в бумаги.

      – Во время падения кто был в доме?

      – Только я и внучка. Больше у нас никого нету. Одни мы остались…

      – Странная у вас внучка, непохожая.

      – А это не важно, ― оборвал фельдшера старик. ― Ты вот мне лучше про ногу мою скажи. На что это вот похоже?

      – Может,