Маркус и Диана. Клаус Хагерюп
нельзя шутить. Вы же понимаете, что мы должны быть вместе.
– А мы вместе, господин учитель, – сказал Сигмунд и слегка толкнул Маркуса в плечо, прежде чем убрать руку.
– Я просто хотел посмотреть на вид, – сказал Маркус.
– Понимаю, – ответил учитель Скуг, – но тебе следует сдерживать свой авантюризм.
Маркус кивнул, и учитель Скуг, который не хотел, чтобы его считали строгим, подмигнул ему.
– Должен признаться, отсюда в самом деле открывается прекрасный вид. Посмотри, какая красивая сон-трава[2].
– Pulsatilla vernalis, – сказал Сигмунд.
– Конечно, – сказал учитель Скуг. У него тоже была репутация, которой он дорожил, и он не хотел, чтобы ученики поняли, что он не знает латинского названия. – Какая красивая пульсатилла, Маркус!
Маркус обернулся и посмотрел вниз на склон горы.
– Да, – пробормотал он, оседая на валун. Там он и улегся, глядя в кружащееся над головой небо. – Пульсатилла очень красивая.
У стены домика сидели мужчина и женщина лет двадцати. Лица их были загорелыми, а улыбки – белозубыми. Казалось, что они вышли прямо из рекламы про альпинистов. Мужчина курил трубку и изучал карту. Женщина просто загорала. Маркус подумал, что это хозяева домика, но пара заговорила по-датски. Оказалось, что это туристы и они идут на ледник.
– Ой, господин учитель, а мы не можем пойти на ледник? – спросила Муна.
– Нет, – сказал учитель Скуг. – Думаю, на сегодня приключений достаточно. Сначала немного поедим, а потом мы с Карианной подготовим для вас викторину.
– Викторина – это же детский сад, – пробормотал Райдар, – идти по леднику куда круче.
– И намного опаснее, – сказала Карианна Петерсен.
– Мой дядя тысячи раз ходил по леднику, – сказал Пер Эспен. – Он говорит, что это очень круто.
– Ты же сам не ходил, Пер Эспен, – сказала Карианна Петерсен. – Ты же не ходил по леднику.
– Нет, – сказал Пер Эспен, – но мне ужасно хочется.
Маркус не знал – то ли от горного воздуха, то ли от облегчения, что он добрался доверху и никто (кроме Сигмунда) не обнаружил, что он боится высоты, то ли просто из-за какого-то глупого упрямства, – но он произнес полнейшую ерунду. Он не хотел этого говорить. Оно само выплеснулось у него изо рта, как ярость, которую уже не остановить.
– Я ходил по леднику, – сказал он так громко, что все, даже датчане, его услышали.
– Правда, Маркус? – спросил учитель Скуг немного удивленно. – Тогда ты знаешь, что это не шутки.
Маркус и хотел было помолчать, но ярость продолжала бушевать.
– Да, надо привыкнуть к горам. Иначе будет плохо.
– Врешь, – сказал Пер Эспен.
– Если ты ходил по леднику, то я – Арнольд Шварценеггер, – усмехнулся Вигго.
– Мы с папой каждое лето ходим на ледник, – сказал Маркус и постарался проглотить язык.
– Отлично, Маркус, – обрадовалась Карианна Петерсен. – Тогда, может быть, ты прочитаешь нам небольшой доклад.
– Доклад?
– Да, о путешествии по леднику.
– Когда?
– Вечером, –
Сон-трава – голубой цветок, распускающийся ранней весной. Занесен в Красную книгу.