Научи меня любить. Любовь Александровна Хилинская
тут… Извиняйте, если что!
Герцог перевел взгляд на существо, именуемое гордым словом «девственница». Неудивительно, при таком-то наряде, да поведении. Она вообще разговаривать-то умеет?
– Как тебя зовут? – спросил грозным голосом.
– Не твое собачье дело! – ответила девственница и цапнула изо всей силы Лернийского за запястье, впиваясь острыми зубами до крови в драконью плоть.
– Ай! – от неожиданности тот выпустил эту нахалку и, сжав кровоточащую руку ладонью, смотрел, как девица, смешно подкидывая чумазые пятки, бежит к лестнице в башню.
– Ваша Светлость! – ахнул подоспевший дворецкий. – Что ж за дикарка-то?
– Занятно, – заметил дракон, хмыкая. – Весьма занятно»…
Отложив ноутбук, со вздохом я посмотрела в окно. Ну никак новый роман из меня не лез. Вроде, и образы его крутились в голове, и фразы сами собой тоже, а стоило только сесть писать, как слова будто покидали голову, и вместо этого я принималась думать о предстоящем свидании с Денисом. Мы с ним договорились встретиться сегодня в семь вечера на набережной, и уже там решить, куда будем гулять. Сначала направо, потом налево, или наоборот. Я даже трусы новые распечатала. Не то чтобы я собиралась отдавать свою честь девичью прямо сегодня, но чем черт не шутит, вдруг получится оказия. Интересно, а ресницы красить? А у меня вообще есть, чем? Оказалось, что нет. Смысл одинокой писательнице иметь в своих закромах декоративную косметику? Нет, у меня были пудра и румяна, они не портились. Наверное. А вот тушь высохла напрочь, и ею сейчас разве что дерево можно было раскрасить, а никак не человеческие ресницы. Пришлось топать в ближайший магазин и затариваться косметикой. К счастью, хоть одежда была. Вернее, что может быть лучше старых добрых джинсов, спасибо, высшие существа, их изобретателям, кроссовок и обычной белой футболки? Ну вот и я подумала, что платье. Влезла в него. Мда… Отрастила ты, Настя, бока-то за зиму!
Зеркало отразило не девушку, а гусеничку с валиками в том месте, где у приличных людей имеется талия. Весы тоже оказались в сговоре с платьем – шестьдесят девять! А ведь осенью было только шестьдесят три!
«Это все пончики твои! – ехидно пропел внутренний голос. – От одного ничего не будет, от двух я не разжирею! Вот, полюбуйся теперь на себя!»
Так, судя по всему, худеть уже поздно. Сколько там до обозначенного времени? Три часа? Ну нет, даже пресс качать поздно. Придется вместо праздничных трусов надеть утягивающие. Такие у меня тоже были, правда, когда я их покупала, была, видимо, не в себе. Кто в здравом уме будет носить это пыточное сооружение, которое впивается в тело в самых неожиданных местах? Мы в них с Юлькой в театр в Краснодаре ходили. Вернее, я в них, а Юлька на тот момент еще была тонка и звонка, как тростинка. Она без трусов ходила. Без утягивающих, вернее.
Пыхтя, я натянула исподнее, которое заканчивалось аккурат под грудью и скептически оглядела себя в зеркале. Так себе преображение. На троечку. Да, валиков не стало, зато теперь задница перетянута прям посередине, словно