Невинный сон. Карен Перри
потер глаза и нахмурился.
– Я кое с кем случайно столкнулся.
– С кем?
– Э-э, с Таней – той девицей из галереи «Ситрик». Той, что с веснушками. Помнишь ее?
– Смутно. Ну и что?
– Мы разговорились. Я стал ей рассказывать, над чем я работаю…
– И что?
– Она, похоже, заинтересовалась.
Я приподнялась на постели и внимательно на него посмотрела.
– Ты думаешь, она может устроить тебе выставку?
Гарри увидел мои загоревшиеся глаза и рассмеялся.
– Еще не осень, а ты уже подсчитываешь цыплят?
– Нет, Гарри, серьезно. Ты думаешь, это возможно?
Его смех растаял, и на лице расплылась туманная улыбка.
– Возможно. Почему бы и нет.
Он притянул меня к себе, и мы молча лежали рядом, раздумывая о будущем.
– Гарри?
– Спи, малыш.
Его рука покоилась у меня на бедре, а щетина щекотала шею.
– Гарри, мы такие везучие.
Он уткнулся в меня, и мне не видно было выражения его лица.
– Да, везучие, – медленно выговорил Гарри и провалился в сон.
Глава 5. Гарри
Мы впервые повстречались с Козимо, когда в одном из переулков старого города его сбил проезжавший мимо велосипедист. Рядом с его распростертым на земле телом валялась соломенная шляпа. Он не вопил и вообще не выражал никакого недовольства. Он глазел на небо, точно размышляя об этом происшествии, и что-то тихонько напевал. А когда я наклонился спросить, все ли с ним в порядке, он посмотрел на меня и ответил: «Я не был пьян».
Я протянул ему руку, он ухватился за нее и встал с земли. А Робин подала ему шляпу.
– Ваше здоровье! – засунув руку в карман жилета, сказал Козимо.
Он быстро что-то отхлебнул из маленькой серебряной фляги, добавил «премного благодарен», а потом повернулся, чтобы уйти, и тут же рухнул на землю как подкошенный.
– Наверное, – начал он все с тем же благопристойным видом, – мне нужно вызвать такси, а может, даже «скорую помощь».
Он говорил необычайно вежливо. Он всегда был предельно вежлив.
К его невероятному удивлению, мы поехали вместе с ним в больницу. Сопроводить его предложила Робин. Больница была маленькой и грязноватой. Робин, отлично говорившая по-французски, объяснила медсестре, что произошло. К тому времени Козимо уже был в каком-то бредовом состоянии и изъяснялся или, вернее, бормотал что-то на разных языках, а потом вдруг тихонько запел или скорее даже защебетал на языке, напоминавшем арабский.
Когда вечером мы покинули его, он пребывал в умиротворенном и довольном состоянии. На следующий день он очень обрадовался, что мы навестили его, и болтал без умолку. Робин спросила его, можем ли мы чем-то ему помочь.
– Да, есть одно дело, – отозвался Козимо.
– Мы сделаем все, что нужно, – сказала Робин то ли из мгновенного к нему расположения, то ли из жалости, то ли из-за того и другого одновременно.
– Вы могли бы проверить, все ли в порядке с моей лавкой?
Лавкой он называл свой книжный магазин. Робин, конечно, согласилась. Она