Опасная близость. Татьяна Новикова
о гнева до запредельной нежности. Он пришел сюда поужинать, а я… я даже не узнала его сразу.
Он одет в белую рубашку, и рукава по обыкновению закатаны – так было и три года назад, – а верхняя пуговица расстегнута. У него холодный взгляд и тонкие губы.
Мы знакомы. Мы настолько близко знакомы, что я знаю про родинку под сердцем. Помню, какая колючая щетина на щеках, и то, что он любит горькую туалетную воду.
Напротив него – миловидная блондинка в обтягивающем коротком платье.
– Я буду салат с теплым ростбифом и клюквенный лимонад, – щебечет спутница моего "призрака".
Медленно киваю. Голова словно ватная. Кажется, урони её вниз – и уже не сможешь поднять.
– А… вы? – обращаюсь сумбурно, позабыв всё, чему меня учили.
– Стейк слабой прожарки и черный кофе без сахара. Спасибо.
По правилам я должна предложить ему пирожное к кофе, но я-то знаю, что он ненавидит сладкое. Поэтому киваю отстранено и сбегаю, пока весь ресторан не заметил, как краснеют мои щеки и как сильно молотит в груди.
Передаю заказ на кухню и несусь в туалет, смыть отчаяние и стыд от внезапной встречи.
Он ужинает с роскошной блондинкой, а я одета в белую блузку и брюки, которые делают мои ноги короткими и толстыми. Уставшая, замученная после восьми часов на ногах, с зачесанными назад волосами.
Где справедливость?!
– Я на секунду! – кричу напарнице-Дине. – Подмени меня, пожалуйста.
– Без проблем, – отвечает та.
Моё лицо горит, когда я обмываю его водой. Поднимаю голову и натыкаюсь на колючий взгляд черных глаз.
– Саша, – не спрашивает, а утверждает.
Он не может находиться здесь. Эта зона не для клиентов – для персонала. Но он стоит напротив. Высокий, широкоплечий. Холодный. Отчужденный. Абсолютно равнодушный, как в последнюю нашу встречу.
– Здравствуй, – только вот смотрит на меня мучительно.
Я дергаю плечом, изображаю безразличие.
– Привет.
– Ты совсем не изменилась, – произносит он тихо.
А затем оказывается в опасной близости, и… его губы находят мои.
Нас накрывает волной безумия. Нет сил думать трезво, здраво. Анализировать или решать. Мы на самом дне, в бездне, и нас несет всё дальше, вниз, где лишь черная всепоглощающая тьма.
Прочь от прекрасной блондинки, от долгой смены, от ресторана, из которого меня уволят, если узнают, что я вытворяю в туалете для персонала.
И разумом я понимаю, что должна прийти в себя. Очухаться. Вырваться из пленительных чар. Отказаться.
Но его губы горячи, а долгие поцелуи опаляют, лишают возможности дышать.
– Саш, ты в порядке? – в туалет стучится Дина. – Живот прихватило?
Она дергает за ручку, и моё наваждение, мой злой гений рукой прижимает дверь, мешая той открыться. Он отрывается от меня, но смотрит тяжело и жадно.
– Всё… всё хорошо, – еле совладав с голосом, отвечаю.
Ноги трясутся будто после многочасовой тренировки. Мне приходится привалиться к стене, потеряв опору в виде мужчины, что пахнет табаком и пороком.
– Скажи, чтобы она ушла, – шепчет мне на ухо.
– Дин, я скоро приду. Иди.
– Может, тебе нужна таблетка? Ты вся побледнела.
– Всё хорошо. Иди, – повторяю жестче и, когда цокот каблуков затихает вдали, говорю демону в обличии человека: – Ты тоже уходи.
Изгибает бровь. Насмешливо. Дерзко.
– Уверена?
– Да.
Уходи, как ушел однажды. Тебе не привыкать бросать меня, лишать равновесия своими словами и поступками. Уничтожать мир под моими ногами, обращая его в пепел.
Ты бросил меня и пропал на долгих три года. Потерялся в неизвестности, и я почти забыла о том, что твое дыхание пахнет кофейной горечью. Я научилась жить без тебя.
– Дина обслужит ваш столик, – добавляю зачем-то.
– А ты… – делает паузу, позволяя мне самой сказать.
– А я не готова. Мне опасно находиться с тобой наедине.
Я честна, и он – моё проклятие, моя главная ошибка – принимает этот ответ. Кивает отстраненно и покидает туалет так, словно ничего не произошло.
Я выхожу спустя несколько минут, убедившись, что на горизонте нет никого, хоть отдаленно похожего на человека из моего прошлого. Трусливо выглядываю в зал: он сидит напротив блондинки, и та что-то рассказывает, увлеченно жестикулируя.
А я вспоминаю наши недолгие отношения, разрушительные для нас обоих. Между нами двенадцать лет разницы. Но его руки лежали на моих бедрах, и пальцы скользили по коже, поднимая платье. Его губы, жесткие, требовательные, знали самые чувствительные мои точки.
Его последние слова выжгли на мне ожог: «Нам не стоит больше видеться. Я никогда тебя не любил».
Я прошу Дину заменить меня и, сославшись на больной