Мой вредный профессор. Стриптиз для тебя. Анна Лапина
ацком универе нет лифта? А ведь он один из самых престижных вузов Москвы, на минуточку!
Конечно, лучше, чтоб студентки все ноги себе переломали. Зато на электричество тратиться не нужно! Чем меньше ног – тем меньше проблем!
Вот получу диплом и прости-прощай, любименький мой!
Останавливаюсь перед дверью в лекционную аудиторию. Даю себе пару секунд, чтоб отдышаться и открываю дверь.
Профессор, который до этого что-то увлечённо рассказывал, застывает и без единой эмоции на лице перекидывает свой взгляд на меня. Абсолютно вся аудиторию смотрит на меня. И это… мягко говоря, раздражает.
Не люблю опаздывать! Потом все именно так на тебя и смотрят. Будто ты корову где-то стащила и им на оценку притащила.
На себя пусть смотрят!
Я им что, животное в зоопарке?
Ну не успела вовремя прийти, с кем не бывает?
– Извините, опоздала, – ослепляю всех улыбкой, прикрыв за собой дверь. Состроив невинную кокетку, бросаю взгляд на профессора и спрашиваю смущённо: – Можно?
– Воронцова? – удивляется профессор.
Нет, блин Сталин!
Это я знаю, что он удивился, а так всего лишь бровь приподнял в немом вопросе «Ты ли это?».
Ну да, профессор, пропустила пять ваших последних лекции, но я не виновата, что в клубе сейчас проверки. И уж поверьте, там мозг похлеще вашего еб… имеют. Поэтому не надо так на меня смотреть! Будто бы я кого-то из ваших любимых учёных голыми руками задушила.
– Да, – отвечаю на самый глупый вопрос.
А он ведь ещё профессор!
Интересно, если я тоже так тупить буду, профессором стану?
– Проходите! – наконец соображает он.
– Спасибо, Тимофей Альбертович! – дарю ему самую прекрасную из всех возможных сейчас улыбок и иду к своему месту.
Туда, где меня уже ждёт Миша, мой одногруппник и по совместительству мой друг. Плюс коллега в каком-то смысле. Моё личное мясцо для избиения.
В общем – парень на все случаи жизни. Хотя, в комплекте не хватает только: любовь всей моей жизни. У Мишки уже есть любовь всей его маленькой, но крайне весёлой жизни: блондиночка Катюша, моя подруга.
Мишка и Катюша – все друзья, которые вообще у меня есть. Скудненько, знаю… Но больше и не нужно.
С Мишкой я познакомилась на первом курсе университета. Мы одновременно опоздали на самую первую пару и нас не пустили в аудиторию. Слово за слово, и мы сдружились. Позже помогла ему с работой, там он познакомился с администраторшей Катей и пошло-поехало.
С Катей мы подружились, когда она устроилась в клуб администратором, в котором я на тот момент работала хореографом и по совместительству директором. За те три года, что она работает в клубе, из скромной первокурсницы МГУ, Катя превратилась в раскрепощённую Кэт.
– Ты как, подруга? – спрашивает Миша, скосив на меня уставшие глаза.
– Миш, лучше не спрашивай, – шепчу ему и закатываю глаза.
– Пожарники самые приставучие оказались, – констатирует он, растирая лицо руками. – Ты хоть спала?
– Прилегла на десять минут и, как видишь, проспала, – недовольно поджимаю губы. – А ты?
– Не ложился ещё, – он поднимает на меня свои красные очи.
Тихо засмеявшись, быстро целую его в щёку.
– Прорвёмся! – толкаю его в бок локтем и подмигиваю.
– Мартынов! Воронцова! – злым голосом привлекает наше внимание профессор. – Не поделитесь, что же вас так рассмешило? Инфляция?
Блин…
Ну чего ты пристал, паразит инфузорный, а?
Не видишь, люди устали? Глаза красные? Улыбки кривые?
Чего ты вообще к нам вечно пристаёшь? А?
Вон Ситцев спит во втором ряду. А мы тихо переговариваемся на шестом…
Жук числовой отвали, а?
– Нет, что вы, Тимофей Альбертович, – рожаю на свет невинную улыбочку и смотрю ему в глаза, невинно хлопая ресничками.
– Воронцова, к доске! – сквозь зубы произносит этот умник математический.
– Иду-иду, Тимофей Альбертович! – ласково произношу и встаю со своего места. Незаметно для профессора, посылаю Мишке уничтожающий взгляд.
– Держись! – произносит одними губами.
Откидываю волосы назад, задираю подбородок выше и спускаюсь к доске, повиливая бёдрами, чем заработываю себе пару свистков.
Дебилы!
Иду и не отрываю взгляда от профессора.
Каким бы не был наш профессор мучителем, но всё же он очень красив. Буду глупой, если это не признаю. Карие, как свежевспаханный чернозем глаза. Суровый, тяжёлый взгляд. Вечно хмурые брови. Пухлые губы. Атлетический красавчик с правильными чертами лица.
Мечта любой домохозяйки и любой разукрашенной цыпочки, которых мне за мою коротенькую жизнь встречалось тьма тьмущая.
Не ту профессию выбрал мужик. Ох, не ту.
Тебе