Дорогая Лав, я тебя ненавижу. Элия Гринвуд

      Пролог[1]

      Дорогая мисс Каллахан!

      Ты сволочь.

      Я поняла это в тот самый момент, когда вошла в класс в начале выпускного года. Вот. Я это сказала. Ты. Сволочь. Причем не та, которая «на самом деле милая, стоит только получше ее узнать». Ты – олицетворение мерзкого ощущения промокших в луже носков.

      Не удивлюсь, если ты проводешь вечера, купаясь в адском пламени в попытке придумать новые способы заставить своих учеников страдать. Серьезно, что вообще происходит у тебя в голове?

      «Двадцать страниц о поэзии? Отличная идея! Дать старшеклассникам менее сорока восьми часов на чтение книги и сдачи работы? Еще лучше!»

      Теперь, прежде чем я продолжу свою тираду, я хотела бы извиниться (нет) за любую ошибку, допущенную в этом письме, которые ты никогда не получишь. Сейчас мне не до грамматики.

      Понимаешь, я разрываюсь на части, пытаясь закончить школу, получить унекальную стипендию, чтобы свалить из этого чертового города, где я играю роль водителя для моей сверходаренной сестры и остаюсь постоянным разочарованием для моей матери.

      О, и не забудь про двадцать страниц.

      И правда, кому нужен сон?

      Конечно, «технически» я сама виновата, что застряла с этой книгой стихов, но откуда, черт возьми, я должна была знать, что в тот единственый раз, когда я заболела и пропустила английский, ты дашь нам возможность выбрать книгу для эссе, которое будет составлять половину оценки в итоговом зачете?

      Правда, я бы в любом случае застряла со скучной книгой (у тебя наверняка не было никаких интересных вариантов), но ты не должна была поступать с нами так подло.

      Ты вероятно думаешь, что я ненормальная. Клянусь, это не так. На самом деле я вполне порядочная, за исключением тех случаев, когда называю женщин среднего возраста Сатаной. В свою защиту скажу: мой психотерапевт считает, что записывание чувств поможет мне с ними справиться.

      Ну и что с того, что я назвала тя сволочью? Что с того, что я сижу здесь, в библиотеке, трачу время на написание гневного письма учительнице, которая никак не может вспомнить мое имя, когда я уже опаздываю? В любом случае его никто не будет читать.

      Я панимаю, это письмо немного сумбурное, так что давай я обобщу.

      Дорогая мисс Каллахан,

      Искренне,

      От всего сердца,

      Иди в жопу.

      Л.

      1

      Авина

      – Авина Харпер Д’Амур? – мой шестидесятилетний учитель математики, мистер Лоуэн, пытается перекричать царящий вокруг хаос. Я испытываю жалость к нему – никто и не говорил, что вести уроки посреди бушующей грозы легко.

      – Здесь! – кричу я в первый раз.

      Второй.

      Третий.

      Безуспешно.

      Минуту спустя мистер Лоуэн замечает меня в толпе – он кивает и подносит список поближе к носу, чтобы отметить мое присутствие. Как я сюда попала, спросите вы? На улицу под проливной дождь? Чтобы отморозить задницу на лужайке перед школой вместе со всеми учениками Истон-Хай?

      Не. Имею. Ни. Малейшего. Гребаного. Понятия.

      – Ви, слава богу! – дернув за рукав, кто-то поворачивает меня так быстро, что я поскальзываюсь. Мне нужна целая секунда, чтобы восстановить равновесие и сквозь потоки воды узнать мою лучшую подругу Даймонд. Она вымокла до нитки, ее фирменные черные кудри теперь стали прямыми как стрела.

      – Я повсюду тебя искала! – восклицает Диа, заключая меня в такие крепкие объятия, что из меня выходит весь воздух. Единственный урок, который мы проводим по отдельности, – математика, и поэтому, естественно, именно в это время нужно было эвакуировать всю школу.

      – Что происходит? Учителя ничего нам не говорят, – я отстраняюсь от нее. – Там правда пожар?

      – Наверняка, – пожимает плечами подруга. – Иначе почему сработала сигнализация?

      Я легонько киваю ей, одновременно осматривая здание школы Истон-Хай в поисках признаков пожара. Однако не обнаруживаю ни дыма, ни запаха гари – абсолютно ничего, что свидетельствовало бы о возгорании.

      Где-то вдали гремит гром, и я, вскрикивая, хватаю лучшую подругу за руку как трусиха. Небо – темный, полный облаков кошмар, способ матери-природы сказать нам, что она только начала.

      – Думаешь, это просто учебная тревога? – спрашиваю я Диа.

      Издевательский смешок удерживает ее от ответа. Повернув головы, мы видим взъерошенного, промокшего насквозь Теодора Кокса. Он предпочитает Тео, и совет: никогда не называйте его полным именем.

      Он кусается.

      Тео, как и многие его товарищи по баскетбольной команде, – типичный сообразительный популярный засранец. Ну знаете, типа «красивее, чем заслуживает». Он высокий, надменный и понятия не имеет о том, что

---

Скачать книгу