Много добра, мало зла. Китайская проза конца ХХ – начала ХХI века. Антология
SIM-карту, чтобы не слышать ее звонков, если позвонит. Поговорил с сыном о звездах спорта, послушал рассказ жены о последних телесериалах, так что думать о Наньлань было некогда. Так и получился прекрасный вечер в семейном кругу. А ей остались превратности судьбы и эти тупые телесериалы. «Вот и поделом», – думал я.
Пришла хорошая новость. Я как раз пил чай с Ван Гуанчжи, вицемэром, который отвечал за сельское хозяйство. На три звонка мобильного я не ответил, а на четвертый вообще отключил. Отключая, увидел, что звонит Ду Цзюаньхун, а она, я знаю, из-за ерунды беспрестанно названивать не будет. Но не мог же я отвечать на звонок в присутствии вице-мэра, проявлять такую невежливость! Дождался окончания четвертого звонка и выключил телефон, показывая таким образом, что беседа с мэром – это не то что разговор с кем-то еще, демонстрируя искренность и уважение к собеседнику.
Этим звонком, на который я не мог ответить, Ду Цзюаньхун наверняка хотела сообщить что-то срочное, но, что бы то ни было, сначала нужно доиграть спектакль с уважаемым вице-мэром. Через какое-то время я сказал, что отлучусь в туалет, и перезвонил по мобильному Ду Цзюаньхун. Новость была вдохновляющей. Оказывается, Ван Дунфан сообщил о звонке Фан Яна из Цинхая. Красный камень таки нашли, почти такой же, как тайваньский розовый, но с более сочной окраской. Местные называют его яшмой «цветок персика».
– Хорошо, – сказал я. – Я еще с вице-мэром. Как закончу, найду тебя.
С сияющим лицом я вернулся в отдельный кабинет ресторана. Вицемэр Ван и девица, специалист по чайной церемонии, обсуждали способы заварки чая «лунцзин». Судя по тому, как увлеченно они это делали, я понял, что этот паршивец Ван Гуанчжи никакой не любитель «чайного дао» – воспитания духа изысканным вкусом к чаю, ему больше по нраву покорность и застенчивость девицы.
Этого Ван Гуанчжи повысили совсем недавно и перевели в городское правительство с поста партсекретаря города, а когда новый чиновник вступает в должность, в нем предостаточно высокомерия, еще и не договоришься о встрече. Несколько раз договаривались, но встреча так и не состоялась, пока ему не позвонил сын Чжуна, замсекретаря парторганизации всей провинции, и не сказал, что я свой. Только тогда он и согласился. Сперва я хотел залучить его в «Ааобинчэн», чтобы он подразвлекся как следует с дунбэйскими[25] красотками. Не думал, что с первого раза этот тип общаться не станет. Ему непременно чаю подавай. Оставалось лишь примириться с этакой утонченностью. Только назначили паршивца, а ему-то всего сорок с небольшим, младше меня на восемь лет! Про меня-то он был наслышан, а вот мне про него, естественно, многое было неясно. Спешить он, конечно, не станет. Хоть к красоткам неравнодушен, но не может же он сразу показать свое истинное похотливое обличье! Надо что-то и оставить, первый раз встречаемся все-таки. Вот мы и зашли в лучшую в городе чайную «Дагуаньюань»[26]. Этот паршивец не успел войти, как тут же заявил:
– Эх, управляющий Сяо! Открытая
Дунбэй – северо-восточные провинции Китая.
Дословно «Сад с великолепным видом» – название сада из классического китайского романа «Сон в красном тереме».