Созидание души. Луиджи Зойя
согласованы, неразумно их путать и приписывать одному специалисту. Что бы мы подумали о педиатре, который сразу после родов захотел бы присвоить часть обязанностей гинеколога или анестезиолога?
Смягчение боли и здоровье матери (то есть сохранение формы предшествующей жизни) – не его задача, даже если его вмешательство в какой-то мере способствует этому. Впрочем, разделение функций хорошо известно именно аналитику, который также является врачом и сохраняет связь с этой профессией: когда он замечает, что фармацевтическое вмешательство могло бы помочь, не стоит отказываться от него во имя идеологического разделения. В целом, однако, рекомендуется доверить это своему коллеге, чтобы не раскалывать самих себя на функции, которые служат разным целям, и чтобы не создавать двойственных ожиданий у пациента (диссоциированный и амбивалентный перенос).
Здесь самое время подробнее описать ценности и познавательный подход аналитической модели, альтернативной медицинской.
Аналитическая дисциплина, и менее всего юнгианская, к которой я апеллирую, не относится к естественным наукам. С аналитической точки зрения как психологическое затруднение не является абсолютным препятствием, с которым нужно сразиться, так и его причины не являются центральным вопросом, тем, что важнее всего знать. Лучше было бы сказать, что затруднение важно не с точки зрения его происхождения, а с точки зрения его цели.
«Невроз в действительности, – пишет Юнг, – ни в коей мере не является только негативным элементом, но также и позитивным фактором… В действительности в неврозе содержится психика больного, или, по крайней мере, очень существенная часть этой последней, и если бы, как претендуют рационалистические намерения, невроз мог быть вырван у него, как кариозный зуб, он не приобрел бы ничего, но, напротив, потерял бы нечто очень существенное; он оказался бы в положении философа, который потерял сомнение в истинности своих заключений, или человека, который действует согласно моральным принципам и которого лишили искушения, или храбреца, которому стало не хватать страха. Потерять собственный невроз для нас равносильно тому, чтобы лишиться объектов: жизнь становится плоской и теряет свой смысл. Речь идет не о выздоровлении, а об ампутации… Потеряно много больше, поскольку невроз скрывает в действительности еще не развитую составляющую личности»27.
Невроз составляет часть пути: это нить Ариадны, которой пренебрегают по невежеству и которая преподносится нам в виде спутанного клубка. Если использовать другой образ, невротические затруднения – это не столько громоздкая тяжесть, которую нужно бросить, сколько темный туннель, который нужно пройти до конца. Без туннеля мы остались бы по эту сторону непроходимой горы, которая блокировала нашу жизнь.
Обратимся к другому примеру.
Ко мне попадает молодой человек в состоянии глубокой депрессии. Ему кажется, что его жизнь кончена,