Как бы…. Галина Мамыко
утро требует идти на занятия ей, на работу ему, и первое пение птиц отзывается в их сердцах тем внутренним пением, какое возможно у счастливых людей.
С этого дня, не сговариваясь, они стремились друг к другу с настойчивостью родных половинок, обоим казалось, дня прожить не смогут, если не встретятся. Алексей преподавал уроки баяна в городской музыкальной школе, освобождался раньше, чем Зоя, и когда она выходила из дверей мединститута, он уже стоял в институтском дворе, в светлом просторном костюме, белой рубашке, нарядный, милый, родной… Он подхватывал её под руку (она этому не противилась, она отмела все те условности и препятствия для физического сближения, что некогда воздвигала между собою и Петей) и вёл в ресторан. «Знаешь, Зоечка, я очень голоден, с утра ни крошки во рту. Пожалуйста, давай со мной за компанию чего-нибудь бросим вкусненького в рот!» И смотрел на неё ласково, радостно, слегка прижимая к своему боку её руку. Он не был так голоден, как живописал, но всем сердцем желал сделать всё для того, чтобы его девушка не голодала. Его сердце сжималось при взгляде на её хрупкость, на её прозрачность, и это, он знал, была не та стройность, что присуща юности, а истощение, кости и кожа, как говорили в его кругу дородные, привыкшие к сытости, родственники. Её внешний вид сам за себя объяснял ему, что она живёт впроголодь, ей некому помочь, старики-родители далеко, да и откуда у пенсионеров лишние копейки. Когда узнал про существование успешной обеспеченной старшей замужней сестры, поинтересовался: «Она, конечно же, тебе помогает?» Зоя перевела разговор на другую тему. Он понял, эта тема болезненна для неё, а в дальнейшем, когда познакомился с той старшей сестрой, то увидел холодную и, как он для себя понял, весьма бессердечную самолюбивую особу, и невзлюбил Зину, эта неприязнь осталась в нём на всю жизнь.
В ресторане он заказывал горячие мясные, вкусные и сытные, блюда, не обращая внимания на стоимость. Перед ними на белой скатерти официант расставлял тарелки с салатами, горячими закусками, приносили украинский борщ со сметаной, свиные отбивные с пышным картофельным пюре, украшенным зеленью.
«А мы с подружками в Ленинграде, знаешь, как голод утоляли. В столовую придём, на столах тарелки, полные ломтей хлеба, ешь – не хочу, и никаких денег не надо. Мы солью посыплем, наедимся до отвала, и уже веселее», – простодушно рассказала она. Он посмотрел пристально на неё, она ему улыбнулась своей открытой, радующейся его взгляду, улыбкой, он покачал головой.
Он подумал в эту минуту, что не только в Ленинграде, но, конечно, и здесь, в С., Зоя, как нищенка, так же ходит по столовым и ест хлеб, щедро расставленный по столам для всех желающих, имущих и не имущих, без оплаты. «Хорошо, наше государство щедрое и богатое», – сказал, и снова замолчал, пристально глядя на неё. Она качнула в знак согласия головой, её густые русые косы спускались ниже груди, до талии, она их перекинула быстрым движением руки за спину, он не отрывал взгляда, любовался ею. Ему нравилось, что она не жеманничает и с аппетитом ест.
– У