Все реки петляют. Москва и Московия. Сергей Калашников
есть как бы безоружные. Однако у каждого по две кобуры на поясе. Прямоугольные кожаные футляры не выдают форму содержимого, потому что кроме компактного по нынешним временам револьвера должны вместить в себя припас для ещё одной перезарядки. К тому же левая кобура у каждого из нас пуста, просто висит на ремне для симметрии. А в правой кобуре мирно покоится заряженный револьвер капсюльного типа – их всего два и успели изготовить до отъезда в столицу, зато испытали от всей души.
Отец приоткрыл клапан на левом боку, достал свёрнутую трубочкой челобитную, писанную от своего имени, прочитал и вернул обратно в «сумочку». Софи повторила этот ход, только свою челобитную прятать не стала, а, опустив клапан кобуры, зажала в руке. Оба только что ненавязчиво продемонстрировали полную безоружность, имея под правой рукой по шесть заряженных стволов. Волнуются, в общем. Ну и подчеркнули действием, что сумочки у них носят бытовой характер. Не станут же гостей царевны обыскивать с перетряхиванием!
А я в ожидании встречи с самой могущественной особой этого места в нынешнем времени принялся вспоминать: что же из истории знаю о Софье? Властная. Не хотела отдавать Петру государственное кормило. Стрельцы были на её стороне. Кажется, она их ещё и на бунт подзуживала. Да, тут имел место тот ещё гадюшник! Так что нужно как-то поаккуратней с этой особой.
И вот вошла царевна. Не сказать чтобы писаная красавица, но лицо с правильными чертами. Годами примерно как наша мамуля, ростом ниже, и в теле не чувствуется гибкости, хотя это, может быть, из-за не слишком удачного покроя одежды. Русская мода тяготеет к основательности и тяжеловесности даже в дамских туалетах.
Сонька с отцом выполнили поклон, приближенный к поясному, и представились, каждый назвав себя по имени.
– И как это вы двумя кораблями сумели потопить сразу три? – не стала мучить нас немой сценой Софья Алексеевна. Зато спросила на латыни. Полагаю, проверяет на образованность.
– У нас пушки лучше, – на том же языке и в том же телеграфном стиле ответствовала Софочка. А отец одобрительно кивнул.
– Откуда они у вас?
– В Англии сделаны малоизвестным мастером, – чётко продолжила наметившуюся партию Софи.
– Сможешь привезти этого мастера сюда? – не стала ходить вокруг да около царевна.
– Не знаю, самодержица. Я ещё не пробовала, – ясно обозначила свою позицию Сонька.
– Люди видели, сколь часто и точно вы палили, – окончательно прояснила ситуацию царевна. – Говори, чего потребно для того, чтобы доставить мне этого мастера?
Сонька с поклоном подала челобитную. Она филигранно разыграла безупречный гамбит, основываясь на первом же ходе собеседницы.
– По рекам ходить желаешь? – приподняла брови Софья Алексеевна. – Зачем тебе это? Или морей-океанов уже мало?
– Люблю плавать, но на море волны страшные и до берега далеко. – Сонька состроила испуганную мордашку. – А так хочется на мир посмотреть. Доплыть до Китая, на Тихий океан полюбоваться с бережка…
Да она же просто подтролливает царевну! Кажется, до той начало доходить, что начинается своего рода торг: «Ты мне разреши свободно перемещаться по всей подвластной тебе территории, а я о мастере похлопочу».
– А ты, Джонатан, чего просишь? – перевела царевна взгляд на отца.
– Ничего не прошу. Ты звала – я явился, – ответил папенька на вполне уверенной латыни, чётко подхватив тональность Софочки. – На Москву вместе с дочерью приехал, потому что ей воевода велел. Присмотреть, чтобы не накуролесила тут по малолетству. А то она у меня бедовая.
– У тебя ведь на корабле тоже пушки хороши. От того же мастера?
– От того же. Они с Софи с детства знакомство водят с великой обоюдной приятностью, вот он и мне артиллерию поправил на свой лад ради добрых отношений с доченькой. Да и я его в доме своём привечал, оттого и был сей мастер столь любезен, – чётко усугубил папаня дочкин «наезд», давая понять, что существуют обстоятельства, которые превыше монарших хотелок.
– Ступайте, – вдруг сделала отвергающий жест царевна.
Похоже, беседа с нами не пришлась ей по душе.
«Так в чём дело, внутренний голос? – пытала меня Софочка по дороге на выход из кремлёвских палат. – Что это такое произошло с Софьей Алексеевной? Отчего она так поступила? Почему прогнала нас столь внезапно?»
«Думаю, дело в том, что мы выпали из привычных ей схем. На службу не просились, жалованья не требовали, а предложили то, что ей самой надобно. Согласись, морская торговля России нужна. И внутренняя транспортная связь – тоже. Уж кто-кто, а правительница это понимает лучше всех. Хорошо, что отец не стал свою челобитную подавать, а то окончательно свернул бы бедной женщине мозг. Ведь наверняка сама репу морщит, как бы товары русские подороже сбывать прямиком там, где они в хорошей цене. Если бы увидала ходатайство о дозволении вывозить их морем вместе с купцами-хозяевами, заподозрила бы подвох. Она ведь большая умница, эта царевна. Жалко, что верующая».
«А при чём здесь вера?»
«Так