Игра двенадцати зверей. Сергей Котов
опустил винтовку.
– Пить хочется, – ответил я, – нестерпимо. И голова дико болит.
– Хм… – Речник обошел меня, придирчиво оглядев со всех сторон, – ну нет – не наркоман, точно… Мож, бизнесмен какой? – Пробормотал он.
Я беспомощно посмотрел в ответ.
– Лады, – он кивнул, слово приняв какое-то решение, – пошли в рубку, одёжу тебе какую-нить подберем. А то скока можно срамом щеголять!
Я послушно побрел следом.
Мы поднялись в рубку. За штурвалом сидел еще один речник – мужик помоложе, лет тридцати – сорока, в спортивном костюме. Увидев нас, он округлил глаза, и присвистнул.
– Фига се, Петрович! – Прокомментировал он, – вот вам и заяц!
– Да уж, не тигр, – осклабился Петрович, после чего обратился ко мне: – шкаф железный видишь? – Он указал вглубь рубки, где был трап, ведущий на нижнюю палубу, – там рабочий комбез есть. Чистый. На случай проверок и начальства на борту. Его надевай. С трусами, носками да обувкой помочь не могу, звиняй. Тут до берега потерпеть придется.
– Спасибо, – сдавленно пробормотал я, и пошел в указанном направлении.
Шкаф был вмонтирован прямо в стену, когда-то его дверцы закрывались на замок. Но теперь вместо личинок сиротливо зияли дыры. И сами дверцы выглядели порядком потрепанными: царапины, вмятины, облупленная краска. Тем не менее, комбинезон, который я нашел внутри, был вполне чистым, и даже приятно пах.
– Ну что, чудо луковое, с тобой делать? – Петрович посмотрел на меня, и почесал подбородок, когда я вернулся, – не помнишь, гришь, ничегось?
– Не помню, – подтвердил я, и набрался смелости добавить: – А воды у вас найдется?
Петрович, и речник, сидевший за штурвалом, синхронно указали на столик, на котором притулился чайник и два граненых стакана. На самом деле я не особо хотел пить, особенно после плавания – но из образа пострадавшего выходить было нельзя. Поэтому я влил в себя целых два стакана.
– Значится, так, – продолжал Петрович, – сейчас мы доложимся на берег. И у ближайшего пассажирского пирса тебя будет ждать скорая. С ментами, скорее всего – но куда ж без них-то? А мы с тобой, Гришка, – он обратился к рулевому, – все будем на береговых валить. Проворонили, допустили посторонних на погрузку! Пущай разбираются.
– А если он по дороге к нам подсел? – Возразил Гришка.
– Это как? – Снова осклабился Петрович, – вплавь, штоле? Да без сознания?
Гришка промолчал.
– Ребят, – вмешался я, – может, не надо скорую? А то глядите: вдруг меня убить пытались? Да выкинули сюда, ожидая, что труп неведомо когда и где найдут при перегрузке. А так – ориентировки пойдут, выяснят, что я жив. И добьют.
Петрович в задумчивости нахмурил брови.
– Дело говоришь, – наконец, кивнул он, – тогда штатно идешь с нами до Борковского затона. А там… а вот не знаю, что там. Глядишь, оклемаешься, да вспомнишь чего. Парень ты, видно, не простой. Со спортом в ладах. Такие сейчас все больше среди богатых. Пошли, штоли, место тебе в кубрике выделю, отлежишься.
Но