Медный всадник. Александр Пушкин

      На берегу пустынных волн

      Стоял он, дум великих полн,

      И вдаль глядел. Пред ним широко

      Река неслася; бедный челн

      По ней стремился одиноко.

      По мшистым, топким берегам

      Чернели избы здесь и там,

      Приют убогого чухонца;

      И лес, неведомый лучам

      В тумане спрятанного солнца,

      Кругом шумел.

      И думал он:

      Отсель грозить мы будем шведу.

      Здесь будет город заложен

      Назло надменному соседу.

      Природой здесь нам суждено

      В Европу прорубить окно[1],

      Ногою твердой стать при море.

      Сюда по новым им волнам

      Все флаги в гости будут к нам,

      И запируем на просторе.

      Прошло сто лет, и юный град,

      Полнощных стран краса и диво,

      Из тьмы лесов, из топи блат

      Вознесся пышно, горделиво;

      Где прежде финский рыболов,

      Печальный пасынок природы,

      Один у низких берегов

      Бросал в неведомые воды

      Свой ветхий невод, ныне там

      По оживленным берегам

      Громады стройные теснятся

      Дворцов и башен; корабли

      Толпой со всех концов земли

      К богатым пристаням стремятся;

      В гранит оделася Нева;

      Мосты повисли над водами;

      Темно-зелеными садами

      Ее покрылись острова,

      И перед младшею столицей

      Померкла старая Москва,

      Как перед новою царицей

      Порфироносная вдова.

      Люблю тебя, Петра творенье,

      Люблю твой строгий, стройный вид,

      Невы державное теченье,

      Береговой ее гранит,

      Твоих оград узор чугунный,

      Твоих задумчивых ночей

      Прозрачный сумрак, блеск безлунный,

      Когда я в комнате моей

      Пишу, читаю без лампады,

      И ясны спящие громады

      Пустынных улиц, и светла

      Адмиралтейская игла,

      И, не пуская тьму ночную

      На золотые небеса,

      Одна заря сменить другую

      Спешит, дав ночи полчаса[2].

      Люблю зимы твоей жестокой

      Недвижный воздух и мороз,

      Бег санок вдоль Невы широкой,

      Девичьи лица ярче роз,

      И блеск, и шум, и говор балов,

      А в час пирушки холостой

      Шипенье пенистых бокалов

      И пунша пламень голубой.

      Люблю воинственную живость

      Потешных Марсовых полей,

      Пехотных ратей и коней

      Однообразную красивость,

      В их стройно зыблемом строю

      Лоскутья сих знамен победных,

      Сиянье шапок этих медных,

      Насквозь простреленных в бою.

      Люблю, военная столица,

      Твоей твердыни дым и гром,

      Когда полнощная царица

      Дарует сына в царский дом,

      Или победу над врагом

      Россия снова торжествует,

      Или, взломав свой синий лед,

      Нева к морям его несет

      И, чуя вешни дни, ликует.

      Красуйся, град Петров, и стой

      Неколебимо, как Россия,

      Да умирится же с тобой

      И побежденная стихия;

      Вражду и плен старинный свой

      Пусть волны финские забудут

      И тщетной злобою не будут

      Тревожить вечный сон Петра!

      Была ужасная пора,

      Об ней свежо воспоминанье…

      Об ней, друзья мои, для вас

      Начну свое повествованье.

      Печален будет мой рассказ.

      Над омраченным Петроградом

      Дышал ноябрь осенним хладом.

      Плеская шумною волной

      В края своей ограды стройной,

      Нева металась, как больной

      В своей постеле беспокойной.

      Уж было поздно и темно;

      Сердито бился дождь в окно,

      И ветер дул, печально воя.

      В то время из гостей домой

      Пришел Евгений