Мои слова под дождем не мокнут, или Повесть о потерянном солнце. Книга, основанная на музыке, снах и воспоминаниях. Оксана Дмитриевна Колобова
Речь его не имела оттенков. Она была проста как белая простыня.
– Вам нужна помощь?
– Мне не нужна помощь.
– Как вас зовут?
– Я не знаю.
– Что вы здесь делаете?
– Я кормлю птиц.
Ия посмотрела на меня. Я пожала плечами и отошла чуть назад.
– Вы не знаете как вас зовут?
Мужчина поднял на нее глаза. Гладко выбритое лицо не выражало ни единой эмоции. Я подумала – а знает ли это лицо хоть одну эмоцию?
– Я не знаю как меня зовут.
– С вами что-нибудь случилось?
– Я не знаю. Я просто сижу тут и кормлю птиц. Всегда.
– У вас нет имени?
– Не знаю. Нет. Или было когда-то.
– Вы что-нибудь помните? Вам точно не нужна помощь?
– Я пытался уйти отсюда. Но каждый раз оказывался здесь. Мне нужна помощь. Но вам нельзя.
– Почему? Вы голодны? Вам нужна еда? Где вы спите? Вы тут живете?
Он приложил палец к губам и покосился на птиц у своих ног. Они не подняли голов. Они пожирали корм, не обращая внимания ни на одного из нас.
– Я питаюсь тем же, чем и они.
Он полез в карман и достал щепотку птичьего корма.
– Что это?
– Кузнечики. Будете?
– Нет, спасибо.
– Сплю в лодке. Когда идет дождь раскрываю зонтик.
– А почему нам нельзя вам помочь?
– Птицы не разрешат.
– Как это?
– Они все слышат.
– А вы не пробовали их убить? Что, никогда не стреляли?
Птицы подняли на нее свои головы. Лицо мужчины изобразило судорогу. Он достал из кармана платок и вытер им напряженную шею.
– Больше такого не говорите.
– Ладно.
– А вы тут только птиц кормите? Или у вас есть другие дела?
– Других дел у меня нет. Иногда я рисую.
– Я тоже иногда рисую. Покажите мне что вы рисуете.
Он в последний раз прошелся платком по лбу и засуетился – видимо, никто никогда не интересовался его увлечениями (что, даже папа?). Тетрадь он нашел где-то в лодке. Я подозреваю, что там был специальный отсек, что-то вроде полочки, куда не попадала вода при дожде. Тетрадь была помята и все же влажна, кое-где были песочные разводы. Мужчина не дал мне ее в руки – наверное, в его мире, где не было ничего, кроме сушеных кузнечиков, птиц, лодки, реки и зонтика, эта тетрадь могла обладать для него особенной ценностью. Судорожно листая страницы, он снова вспотел.
– Вот. Это я солнце рисовал.
– И тучки.
– И тучки.
– Хорошее у вас солнце.
– И тучки. Их я рисовал утром. Потом нарисовал это.
– А почему дождик?
– Мне стало грустно. И скучно.
– Ну понятно. Вы тут никак больше не развлекаетесь?
– Иногда рисую.
– Понятно.
– Хожу