Мои слова под дождем не мокнут, или Повесть о потерянном солнце. Книга, основанная на музыке, снах и воспоминаниях. Оксана Дмитриевна Колобова
это понял. Что у вас в кармане.
Мужчина в костюме говорил без каких либо интонаций и знаков препинания. Вся его речь сливалась в сплошной поток, будто он никогда не имел навыков общения. Видно, так и было. С кем же ему здесь говорить? С птицами? До того, что он задал мне вопрос, я догадалась не сразу.
– Покажите.
Я аккуратно полезла в карман, и что удивительно, наткнулась в нем не на папиросу, а на маленький птичий черепок. Про него я напрочь забыла.
– Дайте мне.
Я отдала его ему в руки. На вид его ладони были теплыми и шершавыми.
– А вы мне что дадите?
– А обязательно что-то давать взамен.
– Да.
Он размышлял примерно минуту. Минута истекла и он сказал:
– Могу дать вам камень или отсыпать немного кузнечиков.
– А можно попросить у вас страницу из вашей тетради?
– А зачем.
Неизвестный поднял на меня глаза. Я подумала, вот он, самый искренний человек на земле. Вот он, маленький божик в лодке.
– Да просто так. На память.
Он опять закачал головой, и это выглядело так, будто он вытряхивал из ушей воду.
– Ладно как хочите.
Мужчина сложил руки на коленях и продолжил смотреть на меня. Я выгнула бровь.
– А вам сейчас.
– Да как хотите. Мы же еще не уходим.
Тогда он опять сел. Я подумала, что он ничего не понял. Ия заговорила сама:
– А вы не думали, что будет, если зачеркнуть ваши рисунки? Солнце, например.
– Будет плохо. Оно исчезнет.
– А если ваша тетрадь намокнет или потеряется, то исчезнет все сразу?
– Не говорите так больше.
Я уже начинала уставать от вопросов и его односложных ответов, после которых нам приходилось задавать другие, более уточняющие.
– Так вы здесь кто-то вроде бога?
– Кто такой бог.
– Получается, вы.
– Меня зовут бог.
– Получается, так.
– Хотите сядьте мне в лодку.
Он запахнул полы пиджака и отсел на дальний край кормы. Ия, кажется, перенимала его настроение, и немного помедлив, так же тихонечко присела на противоположный, положив руки на коленные чашечки – так детям положено сидеть в театре. Мужчина в костюме смотрел на нее в упор. Он тоже сидел как в театре. Она тут же перевела взгляд на меня, а он продолжал внимательно ее изучать, по всей видимости, не считая долгие и пристальные взгляды чем-то неприличным и даже смущающим – так, обыденность. В его оправдание я подумала – может статься, прежде ему еще не удавалась ни с кем вот так побеседовать. Пожалуй, у него здесь никогда не бывает гостей.
– Откуда вы.
– Из города.
– А что там в городе.
– Дома, промышленность всякая.
– Не знаю такого.
– Это не по вашей части. Это создают люди.
– Люди.
– Да.
– Если все создают люди, зачем тогда нужен я.
– Вы бережете наше солнце.
– Да. Вы не даете