Плохая хорошая дочь. Что не так с теми, кто нас любит. Эшли Форд
По его виду всегда можно было догадаться о том, что меня ожидает. Солнечный день означал прогулку с семьей, особенно с моим братом Ар-Си, лучшим другом и самым замечательным товарищем по играм. Иногда с нами играла даже мама.
В дождливых днях тоже было свое очарование. Мы с мамой и братом сидели вместе на диване, переплетя ноги и руки, и смотрели фильмы. У нас было четыре или пять детских фильмов на кассетах, и брат знал их все наизусть. Иногда он полностью погружался в происходящее на экране, не сводя с него взгляда и повторяя диалоги одновременно с актерами. Мама, нахмурившись, восклицала: «Помолчи, или я выключу телевизор!» – и тогда он утихал. Но через какое-то время забывался и снова принимался повторять слова героев фильма.
Устав от детских фильмов, мама порой включала что-нибудь для более взрослых зрителей. Мы с братом смотрели и это. Моя одержимость рассветами и закатами только усилилась благодаря заставкам к моим любимым телесериалам «Золотые девушки» или «Чайна-Бич». Солнце над нашим домом никогда не походило на тот фантастический огненный шар из книжки воспитательницы, но я видела нечто подобное по телевизору. Я знала, что где-то такое бывает.
В тот день, возвращаясь из детского сада на заднем сиденье машины, я решила, что хочу рассвет. Я понимала, что рассвет, как и его краски, не могут принадлежать мне одной. Некоторые вещи слишком ценны, чтобы ими не делиться. Они просто происходят, и тебе остается лишь найти подходящий момент, чтобы стать частью происходящего вместе с теми, кому тоже повезло оказаться в нужное время в нужном месте.
В первую ночь, когда я впервые попыталась увидеть рассвет, мама кого-то ждала. Обычно мы с мамой и Ар-Си спали на одной кровати в студии, но тем вечером она уложила нас на диване, что значительно осложнило мои планы. Окно располагалось прямо за кроватью, но не за диваном. Когда я просыпалась перед тем, как отправиться в детский сад, я охватывала взглядом остатки великолепных красок на небе, но этого было недостаточно. Я убедила себя в том, что рассвет выглядит иначе, ярче, великолепнее. Мне хотелось настоящего зрелища, и я знала, что достойна увидеть его. «Я хочу рассвет и увижу его» – такова была простая истина, засевшая в моей детской голове, и я намеревалась во что бы то ни стало добиться задуманного.
Вид с дивана меня не устраивал. Тем не менее я попыталась не спать, хотя бы ради тренировки, – но тепло ног брата, прижатых к моим ногам под одеялом, погрузило меня в туман дремоты, растопившей всю мою решительность. Умом я сопротивлялась усталости, но все же близость теплого тела вскоре убаюкала меня.
Когда я проснулась на следующее утро, солнце уже находилось на небе, а телевизор был включен. До меня донеслись слова рекламы: «Курение – это яд. Сигареты убивают». Я протерла сонные глаза и увидела пачку сигарет, торчащую из черной маминой сумочки. Вдруг она не знает, что курить нельзя? Я встала, чтобы сказать ей, но в комнате ее не было. За закрытой дверью ванной был слышен шум. Я поняла, что она занимается там своими делами, но не могла дождаться,