Летопись в письмах маме. Переходный возраст. Геннадий Анатольевич Бурлаков
и многое – многое другое.
Все привыкли, что я приду и все исправлю, всем помогу, все сделаю, все решу. От перегоревшей лампочки до поступления в институт, от скандала до поездки на отдых. И при этом еще будут ставить «палки в колеса», сопротивляться, критиковать, быть всем недовольными.
И ошибиться я, как минер, не могу! Ничего не прощается и не забывается, всплывает во всех конфликтах, спорах, обсуждениях, скандалах, – потом до конца жизни.
Мне это все категорически надоело, и давно. Уговоры, увещевания, воспитание надо бы начинать было с Юли, но теперь, когда личности детей в основном уже сложились, что-либо исправлять считаю поздно. Теперь единственное что может на них повлиять, как я думаю, это мое отсутствие и отказ им помогать во всех мелочных и крупных вопросах. Если я привык с 17 лет полагаться на самого себя, то им тоже надо это дать попробовать.
Ведь доходит до того, что сама Юля их учит тому, что из двух телефонных линий в доме пользоваться и даже избыточно шиковать надо той, которую оплачивает папа, а на той, что мама платит, надо экономить, даже за счет папиной линии и папиных денег. Ладно, когда у меня было достаточно для этого денег, чтобы оплачивать обе линии, но не теперь. И экономить не хотят! И при этом с их линии даже позвонить мне не дает! И демонстративно показывает, как ей трудно. На днях отправила Валеру ко мне на работу на консультацию травматолога и одела как бомжа. Он ребенок, и не понимает, но уже с детства не научился думать о своем внешнем виде. Он даже не знает, что это такое!
Вадим привык одеваться в «секонде», мне ставит в упрек то, что я оделся как «от Диора», потратив на это много денег, хотя я объяснял уровень людей, с которыми я сейчас работаю, и что вообще-то я врач, а не бомж! Что мне приходится работать с такими людьми, уровень доходов которых. – как моих руководителей, так и наших клиентов, – ни в какое сравнение не идет с моими, но я, чтобы не потерять этих клиентов и эту работу должен выглядеть прилично, хотя и скромно одетым. И уж во всяком случае не как бомж! И что мне надоело одеваться, питаться, жить «по остаточному принципу» этой семьи, которая так всегда ко мне относится!
И все долгие годы совместной жизни меня укоряют, что я мало зарабатываю, что я много работаю, сравнивают с кучей соседей и знакомых, – вот только на мой вопрос типа «а ты хочешь чтобы я пошел на завод?» отвечать отказывается: не хочет брать на себя ответственность за такое решение. (Она вообще не хочет быть за что-то ответственной никогда.) Ответ – «надо думать и искать»!
Помощи от нее в чем-то существенном, в том числе и бизнесе не дождался. Только страхи-охи. Только упреки, только жадные взгляды, только отсутствие моральной поддержки.
И в самые трудные дни, когда меня поливали грязью, когда мне нужна была немерянная моральная поддержка, она отрекалась от меня, подталкивала к пропасти, выгребала все и оставляла с пустыми карманами, и считала это правильным! Мотивировала, что ей надо оградить ребенка от всякой грязи, от проблем.
Вообще-то