Ходячие. Второй шаг. Анна Зимова
безопасно, – согласилась Каролина.
Сева гладил зеленую щетину газона.
– Мягкая, как волосики, – радовался он.
– Он вернется, интересно? – Каролина покосилась на дом. – Мы, конечно, не просим, чтобы за нами ухаживали, но… Что за пренебрежение?
– Не лезьте на рожон, – попросил ее Горецкий.
– Вы же командир, поговорите с ним! Нравится ему или нет, эту ночь нам придется спать здесь. Он сам предложил! Пусть скажет, что можно трогать, а что нельзя. Мы тоже, в конце концов, хотим отдохнуть.
Наконец мамаша сама решительно отправилась за дом, и Горецкий, вздохнув, поплелся за ней. Вскоре оттуда раздался крик Каролины.
С тыла «средневековую» нарядность коттеджа несколько портила роллетная дверь гаража, открытая до середины. Игорь стоял на коленях перед чем-то, похожим на маленький стожок сена, и будто молился. «Стожок» оказался собакой. Их ввела в заблуждение соломенного оттенка шерсть на боках. На спине цвет сгущался практически до черного. Привалившись к стене гаража, лежала крупная немецкая овчарка. Игорь поглаживал голову животного и нежно приговаривал: «Рита, Рита, хорошая моя девочка». В ответ на ласку хозяина Рита слегка виляла хвостом. Каролина сунулась было поближе, но отскочила, закрыв рот ладонью. На животе собаки зияла огромная рана, в которой виднелись ребра. Вываленные на землю кишки напоминали ком из дождевых червей. Розовый язык свесился набок, будто овчарка чему-то радовалась. Рита была буквально разорвана пополам. Ее глаза уже подернулись пеленой, которая яснее любых слов говорила о том, что осталось ей недолго. Трава была примята, вероятно, животное ползло в сторону гаража, волоча за собой собственные внутренности.
– Кто там из вас врач? – спросил Игорь ровным тоном.
– Мне очень жаль, но ей уже не поможешь… – начал было Горецкий, выбрав самые успокаивающие интонации, которые столько раз приводили в чувство пассажиров. Но Игорь, с неожиданным для своей полноты проворством, схватил пилота за рубашку так, что хрустнули нитки.
– Врача. Сюда. Быстро! – хрипло заорал он.
– Что тут…? – К ним уже спешил доктор Шер, но, увидев собаку, встал как вкопанный.
Рита продолжала вилять хвостом, но движения его становились все слабее.
– Ты врач! – сказал Игорь. – Говори, что можно сделать?
Но Георгий Яковлевич лишь закатил глаза и стал трепать свою золотистую шевелюру, будто сам задавал себе взбучку.
– Ничего уже не сделаешь, – сказал он наконец.
Но Игоря такой ответ не устроил, видимо, он полагал, что если будет энергичнее трясти эскулапа, то вытрясет из него согласие.
Пришли остальные.
– Давай говори! – не унимался Игорь. – Зашить ее можешь? Что у тебя есть с собой? Небось возишь в сумке полаптеки.
Врач, наконец, оторвал от себя руки Самохвалова и произнес медленно и четко:
– Ей уже не поможешь.
Рита