Похвала подлости. Борис Поломошнов

      Каждый человек, находящийся в здравом уме и при трезвой памяти, хочет быть счастливым и не хочет быть несчастным.

      Это – норма.

      Иное – отклонение.

      Каждый человек рождается для того, чтобы быть счастливым самому и нести счастье другому.

      Это – норма?

      Иное – отклонение?

      А что если отклонение встречается чаще, чем норма, то в таком случае что из них – норма, а что – отклонение?

      Счастье (несчастье) одного связано со счастьем (несчастьем) другого весьма причудливо, затейливо и замысловато.

      Подчиненный желает здоровья и счастья постоянно измывающемуся над ним боссу. Наследник – долгих лет жизни своему престарелому богатенькому предку. Бизнесмен – процветания своему конкуренту… Чье еще пожелание может быть таким, как эти? Вероятно, только должника, желающего здравия и «многие лета» своему кредитору.

      Люди живут среди людей.

      Это – норма.

      Иное – отклонение.

      Относятся же люди друг к другу (некто к никто, враг к врагу) по-разному: от любви до безразличия, и от безразличия до ненависти.

      Отношение одного к счастью (несчастью) другого исчерпывается – ни много – ни мало – семью вариантами (числовое совпадение с тем, чтобы быть «на седьмом небе», с семью пороками, семью добродетелями и «семью кругами ада» просьба считать чистейшей случайностью).

      Первый вариант: человек воспринимает счастье другого как свое собственное счастье. Это – доброжелательность.

      Второй вариант: несчастье другого – мое несчастье. Это – сострадание.

      Третий вариант: мне глубоко безразлично несчастье другого. Это – черствость.

      Четвертый вариант: мне совершенно безразлично счастье другого. Это – отрешенность.

      Вариант пятый: счастье другого вызывает во мне жгучее ощущение моего несчастья. Это – зависть.

      Вариант шестой: несчастье другого – мое счастье. Это – злорадство.

      Вариант седьмой, он же – последний (сразу в двух вполне прозрачных смыслах), отличающийся от предпоследнего всего одним, но зато весьма существенным моментом:

      Наивный, произрастающий на «поле чудес в стране…» инфантилизм одних – питательная среда и основа процветания мерзопакостной подлости других.

      Зло есть уродливый плод извращенного совокупления подлости с глупостью.

      Как сказал Иммануил Кант, «в природе нет злосности (böses)» [43, с. 111].

      В мире животных обитают хищники и паразиты. В людской среде существуют тираны и подлецы.

      Кто хуже – тиран или подлец?

      Велик соблазн сказать, что хуже – оба: ведь и тот и другой губят свои жертвы. Но одно и то же «дело» они делают по-разному.

      В мире животных хищник убивает свою жертву, как правило, сразу. Паразит – постепенно.

      В мире людей тиран, как правило, насильничает. На то он и тиран. Подлец же всегда завораживает. На то он и подлец.

      Первый из них вызывает у своей жертвы жгучую ненависть и яростный протест. Второй – безудержную любовь его жертвы к нему и ее же страстное желание всецело ему отдаться. Итог же для жертв и того, и другого один и тот же: на то они и жертвы.

      Тиран, как правило, примитивен. Оружие тирана – «кляп, дыба, топор».

      Подлец – изощрен. Как паразитирующий клещ постепенно внедряет свой кровососущий хоботок в живое тело паразитируемого, так подлец плавно втирается в доверие своей инфантильно-наивной жертвы. Оружие подлеца – маска благожелательности, яд лжи и кинжал иезуитства.

      Тиран демонстративно, подчеркнуто, наглядно жесток по отношению к своим жертвам: чтобы другим неповадно было умничать, да и вообще – чтобы боялись.

      Подлец же действует исключительно «во благо жертвы».

      Нельзя сказать, что тиран лучше подлеца – и тот, и другой находятся «по ту сторону» позитивного участка шкалы ценностей. Зато можно смело сказать, что подлец хуже тирана.

      В мире животных хищники, сами того не желая, способствуют сплочению своих потенциальных – парнокопытных, не-парнокопытных, не-копытных – жертв: те становятся в круг, в центре которого помещаются слабые, по периметру