Эх, Малаховка!. Книга 2. Колхоз. Елена Поддубская
за это обзывал друга «болтуном и повесой». Голос друга показался Юре мечтательным, но расстроиться Галицкий не успел.
– Леночка, скажите пожалуйста, а вы в колхоз личного парикмахера для такой роскошной косы выписали, – Стас потянулся рукой и притронулся к волосам Кашиной. Девушка фыркнула и увернулась. Народ захохотал, Галицкий улыбнулся.
– Я не «леночка», а Ирочка, – обиделась Кашина и отвернулась.
Стас выпучил глаза и оглянулся на Галицкого. Юра, всё ещё улыбаясь, смущённо опустил взгляд и пробасил, еле шевеля губами и выразительно тараща глаза:
– Дурень, я тебе про соседку.
– Ах, про соседку? – Стальнов толкнул Галицкого со своей стороны; объясняя до этого Кранчевскому как поливать цветы и на сколько оборотов закрывать на ночь замки, Володя не слышал начала разговора. Но когда все засмеялись, обернулся.
– Привет, Лена, – помахал Галицкий вместо ответа другу.
Николина вяло улыбнулась сразу всем, глядящим на неё ребятам.
– У неё температура скачет, – поспешила объяснить состояние подруги Воробьёва, – А ты не знаешь, Юра, где Миша Шумкин? – недостача друга занимала Воробьёву не меньше, чем состояние подруги.
– Знаю. Приедет завтра. У него любимый дед умер, – Галицкий отвечал Лизе, но смотрел на Николину. Впрочем, на неё теперь смотрели все.
– Какой пылахой тамператур, – покачал головой Серик, – Зашем сыкакат, если в колхоз нада ехат?
Стальнов, попросив Кранчевского подождать с каким-то очередным вопросом, вышел из толпы, подошёл к Николиной, смело приложил руку ко лбу девушки и тут же засвистел:
– Фью-ю… Да у тебя тридцать девять, не меньше, – Володя посмотрел в мутные глаза, Николина извинительно улыбнулась. Ей хотелось поблагодарить парня за внимание, но сил хватило только на улыбку. Лена опустила взгляд. Толпа студентов зашебуршилась, пошла голосами. Следом за Стальновым ко лбу Николиной смело приложилась Чернухина и тоже засвистела. Бегун на средние дистанции Толик Кириллов, впечатлённый мимикой Риты, засуетился:
– Ребята, надо Рудику сообщить, – легкоатлет кивнул на заведующего кафедрой легкой атлетики Рудольфа Александровича Бережного, тренер юноши, – Я щас всё скажу.
– Мы сейчас вместе всё скажем, – удержал первокурсника на месте друг по спортивной группе, удивительно похожий на него, Толик Кирьянов. Он решительно отодвинул Риту, тёзку, вышел на первый план и кивнул головой в сторону преподавателей. Оба Толика стояли в керзовых сапогах и голубых шерстяных спортивных костюмах, кофтами которых подпоясались. Близорукие взгляды средневиков устремились через очки к крыльцу с преподавателями.
Бережной в этот момент что-то усердно объяснял коллегам: Панасу Михайловичу Бражнику, Михаилу Михайловичу Михайлову и Тофику Мамедовичу Джанкоеву. Тофик Мамедович, в костюме лыжника, без лыж и в широких синтетических полусапогах, слушая Рудольфа,