Мёртвые люди – уже не люди. Лина Ди

      За стеной послышалась громкая брань и раздражающий звон посуды, с силой ударяющейся о столешницу. Маленькая девочка разобрала обрывки фраз: кто-то ослушался приказа матери не разговаривать с соседскими мусульманскими сёстрами, да и вообще ни с кем другим, иначе она отрежет язык и снова запрёт в чулане. Спокойно войдя на кухню, она увидела, как мать плеснула в лицо старшему брату водой из большой горячей кружки, которой постукивала мгновение назад. Мальчик покраснел и заплакал. Но девочка даже не попыталась защитить его. Она лишь строго посмотрела на мать, взяла то, за чем пришла, и вышла, а разгневанный брат со стекающей с волос водой пустился в рыдания. Вода была достаточно горячая, чтобы почувствовать боль (как физическую, так и моральную) от ненавистного крика матери.

      – Грязный мальчик с грязным сердцем, ты никогда не станешь послушным! – мать схватила сына за руку, отрывая её от лица, и вывернула таким образом, что мальчишка присел перед ней на колени, как перед иконой, продолжая плакать и извиваться, потому что его детские хрупкие запястья выкручивались с дикой силой.

      Мальчик не поднимал глаз. Он знал, что мать всё равно не оставит его в покое, пока не выпустит пар до конца, и продолжал плакать, ещё больше радуя диким плачем разгневанную женщину. Отец был, как обычно, дома. Мальчик мысленно благодарил судьбу, что хотя бы на этот раз отец не навис над ним вместе с матерью, обзывая его ничтожеством. И зачем ему только понадобилось разговаривать с другими детьми? Быть может, потому, что его сестра и брат были сами по себе и его не замечали?

      20 лет спустя

      В ресторан «Злая медуза» зашла девушка с голубыми, коротко стриженными волосами, что отливали серебряным блеском, и пробежалась глазами по синей неоновой надписи, заточённой в красную мерцающую окантовку. Лёгкий румянец от мороза, проступивший через макияж, сделал её еще более женственной и нежной. Но румянец мгновенно растаял при передвижении по холлу.

      – Здравствуй, ты выбрал немного странное место, учитывая предмет нашей беседы.

      – Ты опоздала, – мужчина встретил её приветственным жестом довольно сухо – лишь подняв указательный палец вверх.

      – Срочные дела, – ответила она, оправдываясь, и хитро улыбнулась.

      Яркая девушка качнулась, присаживаясь. Её длинные серьги с роскошными бриллиантами, сбивающие с толку великолепием, заструились, как сверкающий водопад. Улыбка этой девушки смогла бы разморозить даже сильно замороженные продукты, но их не было на столике.

      Мужчина, встретивший девушку, выглядел на несколько лет старше своей спутницы, и официантка, вглядываясь в их лица, позже вспомнит, что заметила между ними нечто неуловимо общее, помимо тайны, о которой они шептались вполголоса. Быть может, схожие утончённые черты лиц? Впрочем, загорелый мужчина, сияющий в холодном освещении неоновых ламп, прятал лицо под тёмными очками и шляпой, и случайное предположение официантки было слишком неуверенным, как и беглый румянец пришедшей девушки.

      Мужчина непринуждённо наполнил охлаждённым розовым шампанским, стоящим в ведёрке со льдом, сначала бокал красотки (при этом он слегка наклонился и обнюхал её невзначай, да так аккуратно, что та и не заметила), а затем – свой. Поднимая бокал, мужчина аристократически придерживал его за ножку тремя пальцами, но девушка не обратила на это внимание, точно видела множество раз или просто