Раннее. Оксана Анатольевна Алексеенко
меня втянули в сеть интриг,
Все обратив, что было, в сущий Ад.
И грез моих застойный уголок
Вдруг закипел, подняв бурлящий вал,
Что бриги чувств моих со дна вздымал,
И ветром паруса раздулись вновь.
Хоть не держал корабль наш верный курс,
Пусть тихий флот к брегам пригнал прибой,
Мы об руку прошли сей бренный путь,
Как капитан и верный рулевой.
…Себе я Вас позволил отпустить,
Но почему теперь смущен стою?
Ведь Вы себя позволили любить…
Ах, знать бы только, леди, почему…
Но нет, я не жалею ни о чем,
Ведь все б отдал за то, чтоб Вас лобзать…
Но вверьте сердце Вы свое тому,
Кому его не стыдно отдавать.
К ***
Цепями обвила крапива, движения стесняя,
Вновь рвет, словно клык искривленный, плоть шип, уж иссохший,
И, насквозь пронзая за год огрубевшую кожу,
Гной пьют стебли плюща, в ослабшее сердце вгрызаясь.
Слезой кислота по щекам моим мерно стекала,
Под ногти вонзившись, в крови обагрилися иглы,
Но ради цветов, что ты, триффид, лишь мне подарила,
Готов как безумный лобзать ядовитое жало.
Сливался с тобой и, обвитый рукою-лианой,
Не сдерживал я сладострастия тихого стона.
Из венчика вновь напоенный дурманной слюною,
На грудь твою, словно на ветви, главу опускаю.
Пусть корни любви, разрастаясь, калечат, снедая,
Пусть острые ногти, что шип, разрывают мне спину!..
Как дикие джунгли тебя полюбил я, богиня,
И снова дарю лишь тебе, столь прекрасной, признания.
…Вдруг с темных ресниц ветр срывает прозрачную каплю,
Вот взор суровеет, что море, накрытое мраком,
И бледность, как пена, ланиты, твой стан покрывает,
Дыхание, сбившись, сжигает могильным уж хладом.
И огненный столб от земли до небес над волнами,
Набухшую почву взрывая и в воздух подбросив,
На миг озаривши вокруг все сиянием, простерся
И снова исчез, потрясая скалу громыханием.
…Вновь бьется и мечется вновь меж утесами море,
Соленые брызги суденышку в гневе бросая,
И топит в себе, уж корму пробивая валами,
И палубу гложет, ревниво сокрыв под собою.
Вновь пленный… Но моря седого объятия стальные
И близость, дыхания хлад непокорной стихии
Мой нрав неспокойный, бунтарский навек укротили,
Став робким, лишь здесь нахожусь в состоянии «штиля».
За каплею капля, на сердце мое упадая,
Любовь камень точит, пронзая жестокою болью.
Зачем же свела, нереида, Судьба нас с тобою?
Затем ли, чтоб яд этих дьявольских чувств принимал я?
Когда же святой избавитель с Небес мне явится,
Когда же покой мне подарит оскал иль улыбки?..
Но Время все вертит, стеная, проклятые стрелки,
И райски кукует, являясь из тени вдруг, птица.
…Вот Смерть уж невинных из рук и цепей вынимала,
Как, гвоздь забивая в сырую от слез крышку гроба,
Ревниво склонилась принцесса, прощаясь со мною,
И скорую встречу, но в жизни другой обещала.
Могила
Ласковый демон к устам охладевшим приник,
Душу у тела принял и извергнул на землю.
Призраком хладным я, мертвый, восстал и затих,
Нежно тревогу в груди обнаженной лелея.
Персты архангела, члены с моими срослись,
Свету навстречу мои же разверзнул Он вежды,
В алых устах, вновь подвижных, ворочал язык…
Вмиг на спасение, смирившись, отверг я надежду.
Призрак, немой и печальный, гонимый Судьбой,
Жизнию грешной отринутый, Адом и Раем,
Тихо я грезил о радости встречи с тобой,
Ангел блаженный, пречистый, богиня, святая…
Ради свидания с тобою себя погубил,
Столь вероломно призвав к клети запертой духов,
Тело отдал ярым демонам… Сладостный лик
Милой своей в их чертах вдруг узрев на минуту.
Землю поправ невесомой ногой,