Наследство. Павел МИХАЙЛОВИЧ РУБЧЕНКО
тью необратимой мыслью о том, что моего родного человека больше нет. Осталась только Пустота. На месте чего-то теплого, ласкового, всегда такого доброго и душевного вдруг образовалась пустота… Как сейчас помню ее живые глаза. Всегда поражался, насколько выразительными они были, несмотря на ее преклонный возраст. Просто удивительно! Синие, как бескрайняя гладь океана.
«Время лечит», – говорят люди. Не убежден в этом полностью. Спустя несколько недель, разбирая кучу старых вещей бабули, я нашел коробку. Обычная, ничем не примечательная картонная коробка оказалась закрыта наглухо. То есть я никак не мог ее открыть! Будто она была заклеена или чем-то держалась изнутри. После нескольких бесплодных попыток я решился: взял свой хозяйственный нож с лезвием из быстрорежущей стали и, осторожно вогнав его под острым углом под крышку, начал срезать ее вместе с частью стенок коробки. Вышло довольно коряво, но у меня получилось.
Каково же было мое удивление, когда внутри я обнаружил не кошель с царскими червонцами, не ворох драгоценных камней с тонкой огранкой, ни даже пачку акций МММ девяностых годов. Внутри лежало письмо и некий незнакомый мне аппарат. Письмо оказалось запечатано сургучной печатью! На печати я увидел оттиск то ли бабочки, то ли какого-то жука. Интересная эмблема. Судя по состоянию и виду бумаги, запечатано было давно. Аппарат мне показался смутно знакомым, будто раньше я его уже видел. Сломав печать, я вытащил аккуратно сложенный вчетверо листок. Очень красивым, витиеватым почерком моей бабушки там говорилось о том, что следует сделать, если коробка все же была открыта.
Глаза мои полезли на лоб по мере того, как я углублялся в чтение. Выходило так, что я должен уничтожить неведомый мне прибор, который оказался простым фотоаппаратом. Правда, очень старым, вероятно, начала XX века. Я увидел полустертое название: то ли «Фотогор» то ли «Фоторок» я так и не разобрал. На корпусе я заметил следы от огня и многочисленные царапины и потертости, будто его тянули на веревке по дороге, особо не заботясь о сохранности. «Сдам тебя в музей, – решил я, – пусть люди посмотрят на раритет». Бабушка писала, чтобы я ни в коем случае не пытался использовать винтажный фотик по назначению. Почему так? Для чего нужно было сохранять его в коробке, а не уничтожить самой? Это подстегнуло моё любопытство.
Не придав сколь-нибудь серьезного значения старому письму, я при помощи своего давнего институтского друга, энтузиаста в деле фотографии и всего, что с этим связано, за вменяемые деньги достал старую советскую фотобумагу и реактивы для проявки. Удалось даже выторговать у одного любителя ретро фотовспышку и тросик для кнопки спуска затвора. В комплекте с фотиком было целых три специальных кассеты с фотопластинками определенных размеров.
После нескольких часов разбора статей в интернете и видосов на Ютюбе, я худо-бедно научился им пользоваться. Вся подготовка оказалась совсем несложной. Отпечатки делались без фотоувеличителя, контактным способом, накладывая негатив на фотобумагу. Резкость наводилась растяжением меха раритетного аппарата. Я даже понял, как сделать селфи! Когда я готовился, у меня слегка тряслись руки от осознания того, насколько это было необычно и интересно. Я начал фотографировать.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.