Я подарю тебе ребёнка. Маша Малиновская
в ответ на мои подведённые домиком брови Зернов только пожимает плечами.
Ну, мать твою, просто отлично. Это пипец как неудобно. Он же мой одноклассник, сосед по парте и друг детства. Принципиальный засранец, коим был всегда.
Но делать нечего. Тяжело вздохнув, я откидываюсь на спину и водружаю ноги на подставки. Отстранённо пялюсь на белые квадраты на потолке во время осмотра, отрицательно мыча на вопросы больно ли мне или испытываю ли я дискомфорт.
– Ты не рожала, шрама от кесарева сечения тоже не вижу.
Ненавижу этот вопрос и ответ на него. Но я уже научилась отвечать отстранённо и беспристрастно. Просто как факт.
– Нет, не рожала. Я бесплодна, Захар.
– Хм…
– Уже можно вставать?
– Минуту.
Он отходит от меня и включает монитор на аппарате УЗИ, что стоит у кресла, усаживается на стул возле установки.
– Это зачем? Что-то не так? – за грудиной становится как-то прохладно.
– Да нет.
– Так да или нет?
– Я же сказал: минуту.
На контрольных, когда он быстро решал мои задания, было так же. Пока не закончит, слова не скажет. Но сейчас предметом является не задача по биологии или химическое уравнение, а моё тело и здоровье.
Зернов хмурится, пока делает какие-то замеры, внимательно глядя в экран.
– Всё, можешь вставать и одеваться, – обрабатывает и убирает датчик.
– Всё нормально?
– Да, всё в порядке.
Судорожно выдохнув, я вдруг начинаю злиться. Нельзя было сразу сказать? Я должна была пережить несколько нервных минут. Для чего?
Захар возвращается к своему столу, а я спускаюсь, одеваюсь, привожу в порядок волосы и выхожу из-за ширмы к нему.
– Что тебя напрягло? УЗИ ведь не входит в стандартный медосмотр.
– Я же сказал уже: всё хорошо, – не отрываясь от заполнения карты, сообщает Зернов и кивает на стул напротив него.
Я присаживаюсь и жду, когда он закончит. В школе были моменты, когда мне жутко хотелось огреть его по голове стопкой учебников. И спустя двенадцать лет мне хочется сделать то же самое.
– Вика, какой конкретно диагноз и кто поставил? – он поднимает глаза и смотрит так пытливо, словно я не у врача на приёме, а на допросе в полиции.
– Много кто. Я была в нескольких клиниках и репродуктивных центрах. Первичное бесплодие.
– А конкретнее?
– Захар, к чему эти вопросы? Подпиши мне бумажку, и я пойду.
– К тому что я ничего такого не увидел, если не считать незначительного воспалительного процесса в левом яичнике. Какие основания для диагноза? Эндокринные нарушения? Вика, я бы хотел увидеть протокол ЭКО.
– Его не было.
– Тогда лечения.
– Слушай, – я встаю и складываю руки на груди. – Какая уже разница, Захар? Прошло несколько лет, я смирилась, муж ушёл, тема закрыта.
– У меня есть сомнения.
– Каждый раз, когда у врачей возникали сомнения, мне это дорого обходилось. В эмоциональном плане.