Куолли. Юлия Назарова
ние себя и своего местонахождения на данный момент. Вот так и было. Сперва появилась тревога и испуг, и чуть позже вспомнила, что это не могут быть мои чувства.
Дерево, в котором я нашла себе временное пристанище, беспокоилось. Прислушавшись к ощущениям еще немного, поняла, что волновался весь лес. Будоражился, перешептывался, страшился.
Легким незаметным ветерком я скользнула к кроне возвышенного и коряжистого дуба. Я не боялась быть увиденной. У меня нет физической оболочки.
А не сильно он вырос… Сколько прошло интересно? Меньше полувека?
Можно было вновь соединиться с сердцевиной и считать доступную информацию, но пока меня больше интересовало то, что происходит вокруг. Четверо взрослых мужчин, одетых в одинаковую форму, расставляли яркие колья, словно обозначая какую-то границу. Еще двое делали насечки на деревьях. Вот что всколыхнуло. Боль рассеченной коры и слезы пролитые влагой из открытой раны.
Жаль. Я рассчитывала, что в такую глушь люди еще не скоро доберутся. Надеялась на пару столетий тишины и покоя. А прошло всего около тридцати лет.
Неужели очередной скачок развития? Интересно. Можно и посмотреть какой сейчас мир.
Мир сейчас не сильно изменился. Люди те же. Континенты на месте. Лишь дома выше, города больше, техника сложнее. Где-то шквалом, где-то легким бризом обогнув земной шар, остановилась в крупном вечернем мегаполисе. Яркие огни вывесок и реклам заворожили. Шум трафика, музыка торговых центров, смех, доносящийся из разных концов, заставили встрепенуться и захотеть окунуться в то, что вы – люди называете жизнью. Мне захотелось прочувствовать эту жизнь. Снова. Правда, снова чужую. Свою я уже прожила.
Меня зовут Куолли.
Но так меня очень давно никто не называл. Я мешИка. Точнее была ею. Гораздо позже, когда я окончательно разобралась во времяисчеслении и географии, выяснила, что жила примерно во втором столетии в одном из племен материка, который вы называете Северная Америка. Мы его никак не называли. И даже не знали о существовании материков, океанов, космоса. У нас была почва, которая давала нам плоды, вода, дающая нам рыбу, и небо, дарующее дожди, свет и тепло. И мы верили в богов. Богов было много и иногда они даже жили рядом с нами. Нам так казалось. И вот однажды, меня принесли в жертву. Жертвоприношения тогда были очень распространенным явлением. Некоторые – добровольные, некоторые – как поощрение и якобы переход в другую фазу развития духа (или души, называйте как хотите). Мой вариант был наказанием. И нет, я не совершила ничего недопустимого. Хотя что допустимо, а что нет? К своим семнадцати годам я просто не смогла принести потомство. Меня выдали замуж в тринадцать, через год отдали другому мужчине, потом еще другому. И еще. Когда меня перепробовало примерно треть деревни, меня сочли бракованной и просто убили на ритуальном камне, в дар кому-то из богов.
Мне было страшно. И больно. Я лежала на огромной плите, не в силах пошевелиться. Из-за постоянно льющихся слез, я не видела, что происходит вокруг. Лишь слышала звук падающих капель крови. Моей крови из разбитой головы. Кап. Кап. Кап…
Я не знаю, сколько я там лежала, пока не умерла. Я не люблю это вспоминать. Но даже, умереть, по сути, не получилось по-настоящему. Следующее, что я помню, это то, как смотрю на себя со стороны. Как мое тело грубым рывком стащили на землю и отволокли к месту захоронения, оставляя широкий красный след на земле. Спасибо, что не съели.
И я начала ждать. Рассудив, что я, наверняка, дух, я ждала, когда за мной придет кто-то из богов и заберет меня. Или хотя бы такого же как я, еще одного духа. Даже присутствовала на нескольких ритуалах. Я ждала месяц, два, наблюдая за скучной жизнью в деревне. Повлиять на нее я никак не могла, я пыталась. Но не получалось ни издавать звуков, ни воздействовать как-то физически. Собственно, и сейчас не получается. На третий месяц ждать мне надоело. И переместившись в дом старейшины, я была максимально настроена сделать хоть что-нибудь. И я смогла. Я оказалась в нем, в нашем вожде. Волна эмоций затопила меня так, что тело рухнуло на колени, жадно глотая воздух. Злость, обида, желание мести, боль в ногах от падения. Я вновь ощутила это все. Когда находишься вне тела, эмоции притухают. Но внутри… Ооо, у меня очень быстро созрел план.
Пару недель я тренировалась. Покидала и овладевала телом. А у старейшины начались приступы потери памяти, но он был труслив и никому не рассказывал об этом. Его дух был слаб, и я его почти не слышала, лишь тонкие отголоски страха где-то глубоко внутри. Не моего страха. К тому моменту я бояться уже перестала.
Еще за две недели я извела все племя. Без жалости, без суеты, без сожалений. Перемещаясь из тела в тело, я убивала, я подставляла, я стравливала. Удовольствия или успокоения мне это не принесло. И в итоге я осталась одиноким бесплотным духом среди горы трупов. Тогда я впервые заснула. Решила, что буду называть это сном. Уже тогда я различала все живые организмы на очень большие расстояния. Но уходить далеко не осмелилась, все-таки я была еще маленькой неопытной девочкой. Тогда я выбрала раскидистый пекан, одиноко стоящий в нескольких милях от уже бывшего поселения.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст