Содержанка двух господ. Мила Ваниль
нете, полностью одетый. За спинкой его кресла испуганно жалась к стене дочь, юная леди Антония.
– Лорд Трейси! Именем закона, вы арестованы за государственную измену.
Вперед выступил один из следователей, протягивая лорду свиток с постановлением, скрепленным королевской печатью. Леди Антония сдавленно вскрикнула и зажала рот рукой.
– Государственная измена? – Лорд Трейси поднял на следователя тяжелый взгляд, но к свитку не притронулся. – Ты чертовски изобретателен, Оливер.
– Сопротивление бесполезно! Здесь несколько магов, чья объединенная сила превосходит твою, Сильвер, – скороговоркой выпалил Оливер. – Просто сдайся и прими свою участь.
Лорд Трейси усмехнулся, взмахнул рукой, и огненный шар полетел в следователя. Его, естественно, отбили, и в то же мгновение на лорда попытались накинуть магическую сеть. Она разбилась в пыль, ударившись о защитную сферу.
– Взять живым! – приказал Оливер магам, отступая.
Но сдаваться лорд Трейси не пожелал. Обвиняемых в государственной измене казнили на площади, после мучительных допросов и пыток. Он, как верховный маг королевства, прекрасно знал это. Как и то, что оправдаться ему не удастся. Граф Оливер Лесли давно плел вокруг него интриги, и если король подписал бумаги об аресте, доказательств вины предостаточно.
Маги объединили усилия, чтобы сломать защиту, и в момент удара лорд Трейси уничтожил сферу, принимая на себя мощную разрушительную волну. Он был уверен, что под нее попадет и дочь. Леди Антонию после смерти отца некому защитить, ей не выжить в одиночку.
Однако перепуганную девушку спас Оливер. Каким-то звериным чутьем он вдруг понял, что задумал лорд Трейси, и когда рухнула защита, сумел закрыть леди Антонию своим щитом. Она почти не пострадала, только лишилась чувств, едва поняла, что отец мертв.
Поручив подчиненным оформление бумаг и обыск дома в связи со смертью преступника, Оливер лично отнес леди Антонию в спальню. И крепко запер дверь.
Пара пощечин, стакан воды – и Антония открыла глаза, уставившись на Оливера мутным взглядом.
Даже сейчас ее красота заставляла сердце биться чаще. Миндалевидные глаза с поволокой в обрамлении густых пушистых ресниц, высокие скулы, аккуратный носик и нежные пухлые губы цвета спелой вишни. Пряди темных вьющихся волос разметались по подушке. Тонкая ткань ночной сорочки почти не скрывала соблазнительные изгибы девичьего тела.
Оливер сглотнул слюну и расстегнул штаны.
Он насиловал Антонию молча и яростно, не обращая внимания на отчаянные крики. Дверь заперта, полог тишины установлен. Никто не услышит, что происходит в спальне. А если и услышит, что с того? Эта девушка теперь никто, даже не леди. Лорд Трейси своей смертью признал вину, поэтому члены его семьи лишаются титулов и званий, а имущество переходит в собственность короля.
У Оливера свой счет к Антонии. Он просил ее руки, и она отвергла его, посмеялась над чувствами. Красивая, гордая, высокомерная… Она считалась одной из самых завидных невест королевства. Что ж, теперь она всего лишь шлюха.
Девушка охрипла от криков и рыданий. Выплеснув семя ей на живот, Оливер обтер член подолом порванной сорочки и натянул штаны.
– Одевайся, – приказал он. – Здесь ты не останешься, дом конфискован.
Антония никак не отреагировала на его слова. Она скулила, как собака, свернувшись клубочком.
– С-сука… – процедил Оливер.
Пришлось звать служанку, чтобы помогла бывшей леди одеться. Оливер протащил бы ее голой по улице, так сильна его ненависть к роду Трейси, но это привлечет ненужное внимание. А там, глядишь, найдется кто-нибудь сердобольный, приютит бедную сиротку.
Ну уж нет!
Шлюхе не место в приличном обществе.
Примерно через час Оливер оставил Антонию в доме на окраине города, заплатив хозяйке кругленькую сумму.
– На обучение, – сказал он кратко. – И за молчание. Она должна остаться здесь.
– Надолго? – поинтересовалась тетушка Фейн, хозяйка дома терпимости.
Она взвесила в руке кошель, оценивая количество монет.
– Навсегда, – отрезал Оливер.
Глава первая
Время лечит не все раны, но память бывает милосердной. Шрамы на теле исчезли без следа, а события кошмарной ночи почти забылись, избавляя от мучительного чувства стыда, от безысходности и страха.
Воспоминания жили в снах, возвращаясь с испытанными однажды болью и отчаянием. Тони не видела лица своего мучителя, но ощущала тугие магические путы на запястьях, сильные пальцы на бедрах и жуткие толчки, разрывающие ее изнутри.
К счастью, такие сны были редкими, иначе она сошла бы с ума. Да и вообще… ей повезло.
Шлюхи из Тони не получилось, потому что тетушка Фейн ее пожалела. Сначала выхаживала, как собственного ребенка: поила с ложечки травами и куриным бульоном, обрабатывала ссадины и синяки, сидела рядом ночами, оберегая от кошмаров. А потом пристроила к работе по