Синий конверт, или Немцы разные бывают. Геннадий Кучерков
. И отчество, как говорится, в тон.
– Благодарю, но с кем я говорю?
– Не важно. Забери свой труп…
Калерия Германовна опешила. Решив, что ослышалась, переспросила:
– Как вы сказали, что забрать?
– Неподвижное тело с признаками жизни. Одним словом, живой труп.
Звонившая женщина явно стремилась эпатировать собеседницу своим тоном, выбором слов, недомолвками.
– Какое тело, чьё тело? – возмутилась Калерия Германовна. – Боюсь, вы ошиблись номером, здесь не больница и не похоронное бюро.
Калерии Германовне давно никто не звонил. Она сама редко пользовалась телефоном. В основном, это было связано лишь с житейскими вопросами: медицинскими, бытовыми. Этот звонок ее сильно удивил. Вообще-то, номер ее телефона был известен крайне узкому кругу людей. Она предположила, что кто-то просто ошибся цифрой. Обычное дело, в общем-то, и уже собиралась положить трубку, когда услышала:
– Да, мужика своего забери, который у меня тут приблудился, да, занемог чего-то.
Калерии Германовне подумалось, что за этими словами стоит какая-то история с адюльтером. В ней автоматически сработало женское начало, интерес к такого рода жизненным ситуациям, свойственный женщинам, особенно, в возрасте. Она помедлила, прежде чем положить трубку.
Между тем, женщина продолжала:
– Не отбрёхивайся, Калерия, мужика своего забери, пока живой, всего делов-то, и вези хоть в больницу, хоть в похоронку.
Калерия Германовна, начала испытывать раздражение:
– Нет у меня никакого мужика, дамочка, – резко сказала она, – да, и вообще, с какой стати вы обращаетесь ко мне на «ты»? Мы что, знакомы?
– Обойдёшься! С каждой выкать – язык отсохнет. Ты Калерия Германовна, так?
– Так!
– Вильзен, так?
– Так!
– Что ж ты мне голову морочишь? Забирай своего мужа, пока он ещё пузыри пускает, и общайся с ним на «вы» сколько влезет…
Калерии Германовне окончательно стало понятно, что звонившая ей сейчас женщина принимает ее за жену своего любовника, который, видимо, неожиданно и серьёзно заболел.
Жизнь Калерии Германовны, пожилой одинокой женщины, была довольно однообразна. Знакомых в этом городе, в силу некоторых обстоятельств ее предшествующей жизни, было очень немного. Те же прошлые обстоятельства, которые держали ее в напряжении уже много лет, требовали от неё осторожности в общении с незнакомыми людьми. Ее обеспокоило знание незнакомой женщиной ее полного имени и фамилии. Но женское любопытство удерживало ее от того, чтобы просто положить трубку.
Она решила продолжить разговор и попытаться выяснить не несёт ли ей угрозы этот звонок.
– Слушайте, любезная, назовитесь хотя бы.
– Боже, что за фря такая? То «вы», то «любезная»! Прям, девятнадцатый век. Уж, не из дворянских ли курсисток будешь? Или из капээсэсовской тусовки? Не думала, что у него жена из партийных графьев…
– Вы говорите какими-то загадками, кого вы имеете ввиду? Что за мужчина?
– Да, муж это твой. Константин. А меня зови Валентиной, если ты без этого не можешь. Приблудился тут у меня твой Котик, да, как-то скопытился вдруг.
– Похоже, Валентина, здесь какое-то недоразумение. Своего мужа я похоронила уж и не помню сколько лет назад, а других у меня отродясь не было.
– Так уж и не было? Что, однолюбка, что ли? Это ж какая скукотища всю жизнь видеть один и тот же пенис… День за днём, год за годом наблюдать, как один и тот же мужик поворачивается к тебе задом после…
Вульгарность Валентины коробила пожилую женщину, и она перебила ее:
– Э…э…э.., вот видите, вы все-таки ошиблись номером. Сверьтесь со своей записной книжкой. У вас не может быть моего номера. Его нет в городской телефонной книге.
Сказав это, Калерия Германовна внутренне ужаснулась:
– Какая же она простушка! Да, что там, просто дура! Разболталась, когда первым делом надо было выяснить откуда у этой женщины номер ее телефона. И, опять-таки, откуда она вообще знает ее имя и фамилию?
Но женщина на другом конце провода развивала другую тему, которую Калерия Германовна тоже не могла оставить без внимания
– Постой, постой, Калерия. Говоришь, твой муж умер. А как его звали?
Калерия насторожилась. Имя мужа, действительно, уже умершего после развода, могло стать зацепкой для вмешательства в ее тщательно оберегаемую личную жизнь. И она назвала первое пришедшее ей в голову имя, надеясь в ходе дальнейшего разговора выведать, что ещё знает Валентина о ней, кроме имени.
– Петром его звали, Петром Семёновичем.
Опасаясь, что Валентину может удовлетворить ее ответ, и она положит трубку, Калерия