Нереальная реальность. Тира Видаль

      Он вспомнил свое босоногое голодное детство, юность, когда до седьмого пота вкалывал с отцом на колхозном поле, а потом еще до седых сумерек в собственном огороде. Пас деревенских коров, помогал по строительству соседям, торговал овощами и молоком на рынке. Мать имела, как бы сейчас сказали, коммерческую жилку, и все вырученные и заработанные деньги несла в банк, занимала под проценты соседям, вкладывала в хозяйство. И в конце-концов к моменту окончания восьмилетки Андрея, семья Загорских считалась, по местным меркам, весьма зажиточной.

      Правда с учебой Андрею не повезло – вечно занятый на полевых работах, он мало уделял внимания школе, считая это пустым занятием. Однако мать вовремя спохватилась, изучила профессии, которые могли подойти ее единственному сыну и выяснила, что в моду вошло специальное образование, которое гарантировало престижную работу и должность в городе. Неучи и те, кто закончил восьмилетку, годились разве что на подсобные рабочие. А это, ну никак не устраивало амбициозную женщину.

      – Не век же Дюше батрачить на земле. – говорила она мужу. – Город есть город. Там и возможностей побольше и перспективы отличные.

      Ее муж и отец Андрея пытался возражать, но властная женщина была непоколебима. И Андрея снарядили в город.

      Он хоть и с трудом, но поступил на факультет агрономии, возможно впрочем, благодаря скопленным родителями капиталам, да мясу коровы Машки, что привез директору техникума отец. Так началась для Загорского младшего совсем другая жизнь. Не привыкший работать мозгами, простоватый парень, решил, что учеба может и подождать. В кои веки попал в город – надо осмотреться, свыкнуться с современной жизнью.

      Вот тут он превзошел себя. Накупил модных журналов и потратил немало денег на шмотки, выбирая самые яркие и кричащие модели. В классе, несмотря на это, его считали деревенским дурачком, не способным красиво произнести речь, не знавшим поэтов и ничего не понимающем в музыке и художестве – непременными атрибутами тогдашней жизни.

      Но парень не унывал.

      – Ну какие в деревне развлечения – пьяные пляски до упаду в сельском клубе, да драки на свадьбах. – смеялся он.

      А на душе скребли кошки, тонкой змейкой закрадывалась обида и падала самооценка. Однако деньги, высылаемые родителями, решили и эту проблему – он начал «сорить» деньгами – приглашать девчонок в кафе, водить в кино, где целовал очередную кралю на заднем ряду большого кинозала и дарил украшения, не золото конечно, но на новомодную бижутерию вполне хватало средств.

      И молоденькие дурочки начали ходить за ним по пятам. Загорскому-сыну это льстило. Он считал себя крутым парнем, не ведая того, что вся мужская половина курса начала недобро коситься в его сторону. Парни смотрели на деревенского пройдоху, кто с завистью, кто ревностью, а кто и с любопытством, называя соперника Иванушкой-дурачком, блаженным идиотом и Распутиным местного пошиба.

      Одаренные, скромные девушки, получив подарки тут же давали задний ход и растворялись в стенах учебного заведения. Но были и такие, кто за пару безделушек или обед в столовой отдавались на узком продавленном диване в студенческой комнатушке. Таких Андрей отшивал после первого же ночи, считая их «отработанным материалом», не достойным более его внимания.

      Одни мордашки сменялись другими. Вскоре Андрей и вовсе перестал запоминать лица, имена, фигуры… Все представительницы прекрасного пола казались ему одинаковыми размытыми образами. Он частенько просыпался в кровати очередной дурехи, вскакивал, шел умываться, потом требовал завтрака и исчезал из ее жизни, не заморачиваясь тем, что чувствует брошенная им девушка.

      Единственное, чем он по-праву мог гордиться – это накачанное тело, полученное им в результате физического труда. И парень не стесняясь ходил по длинным серым коридорам в чем мать родила, на зависть тем, кто изнурял себя тренировками.

      Так прошло два года.

      Он не сомневался, что красивая вольготная жизнь светского повесы будет продолжаться вечно, и нисколько не заботился о будущем, которое казалось ему беззаботным и легким. Андрей считал, что это ему награда за трудное трудовое детство.

      Жизнь кипела. Дни мелькали за днями в карусельной круговерти, которая начинала надоедать. До одури приелись шальные ночи, девочки с «коровьими» глазами, восхищенные вздохи, драки за его улыбку, променад по ночному городу…

      Так не могло продолжаться вечно.