Кречет. Рафаэль Дамиров
и жадно припала к горлу, опустошив за раз почти половину бутылки. Затем вскрыла консерву и уселась на порог открытого багажника. Поддевая куски мяса ножом, хрустела сухарями и смотрела на звезды.
Холодный месяц почти не освещал тёмную степь – лишь облака вокруг себя. Всё как-то зловеще, но в тоже время многозначительно и смиренно. Смиренно, если не трясешься от каждого шороха, если готов выживать и не гнешься под ударами, а тянешься сквозь невзгоды к звездам, к жизни… Ради будущего… В память о прошлом… Не потеряв настоящее…
Грязно-синий микроавтобус вкатился в открытые ворота и остановился перед храмом. Я выскочил первым, следом Полковник и Хан. Грузный Кузнец чуть замешкался, вытаскивая кувалду из-под сиденья. Навострив уши, пес приподнял морду и молча наблюдал за нами, оставшись лежать на заднем сиденье, его рана еще не зажила…
Распахнутые двери церкви пахнули ладаном и смертью. Дневное солнце не пробивалось за порог. Я осторожно заглянул внутрь и прислушался. Затем шагнул в зал, выставив вперед мачете. Хан шагал следом и прикрывал натянутым луком. Полковник и Кузнец остались на входе.
Мои глаза немного привыкли к полумраку. Взгляд остановился на неподвижном теле, распластавшемся возле алтаря в луже засохшей крови.
– Это Доктор! – воскликнул Хан и подбежал к трупу.
Услышав крик, Полковник и Кузнец заскочили внутрь. Я приподнял безжизненную голову, осматривая рану. Аккуратное входное отверстие в виске, а с противоположной стороны рваная дыра.
– Трупное окоченение почти прошло, значит, время смерти более двух суток, – я внимательно осмотрел тело и окружающую обстановку и сказал. – Следы крови размазаны вокруг трупа, а руки у него чистые, смерть была мгновенной – кто-то контактировал с телом после смерти и, судя по мазкам на лице, брал его за голову и обнимал.
Я поднял с пола небольшую продолговатую гильзу из латуни и, повертев ее в руках, понюхал дульце:
– Из нагана стреляли… Хороший револьвер… А стрелок не боялся ничего – стреляные гильзы у нагана вручную извлекаются по одной. Значит, не торопился никуда и был не один. Ваших, скорее всего, в плен взяли, а одного убили… Для устрашения.
– Апостолы? – процедил Полковник
– Больше не кому, – пожал я плечами.
– Уничтожу тварей! – зашипел Хан.
Кузнец стоял чуть в сторонке и вздыхал. Здоровяк выглядел растерянным и подавленным.
– Убить шакала – дело нехитрое, – я задумчиво потер поросший недельной щетиной подбородок, – Только попробуй, найди сначала… Из города есть три дороги: одна на юг через степь в лес – мы по ней приехали; вторая на восток в горы – там дальше нет ничего кроме зарослей; третья на запад по шоссе – тянется до областного центра километров шестьсот. Проходит вблизи деревенек и сёл. Думаю, Апостолы по ней ушли.
– Согласен, – кивнул Полковник, – Город они подчистили и взяли пленных, сейчас возвращаются