Они жаждут. Роберт Маккаммон
оставить мою машину здесь на всю ночь? Мистер Кидд, что подумают ваши соседи?
– Плевал я на них. – Он поднял Гейл на руки и закрыл дверь ногой. – С кем ты завтра встречаешься?
– Мой любимчик – капитан отдела по расследованию убийств Палатазин. Подозреваю, что это будет еще одна сессия «без комментариев».
Она провела пальцами черту на лбу Джека, почувствовала, как его тело отозвалось под тонким халатом, и ее собственное тоже ответило.
– У меня такое ощущение, что он считает статьи «Тэттлера» в некотором роде падкими на сенсации.
– Могу себе представить. – Джек уткнулся носом ей в шею и начал медленными круговыми движениями облизывать яремную ямку. – Да здравствует желтая пресса.
Она то ли охнула, то ли вздохнула и почувствовала, как перышко желания щекочет ее бедра. «На улице та-а-ак холодно, – подумала она. – И та-а-ак темно. А это звучит очень заманчиво».
Джек взял ее за руку и повел обратно в спальню.
– Завтрак в восемь? – тихо спросила она.
V
Сочась голубоватыми выхлопными газами, серый «фольксваген-жук» с помятым задним крылом направлялся вверх по Аутпост-драйв к ярко-оливковым холмам над Голливудом. Дорога поднималась все круче, и мотор «фольксвагена» начал дребезжать со слабым, раздраженным механическим фырканьем. Слегка скошенные фары отбрасывали причудливые тени позади качающихся на ветру сосен и гранитных валунов с острыми, как разделочный нож, кромками. Невысокие, но просторные дома из стекла и красного дерева по обеим сторонам дороги скрывались в темноте, и лишь изредка в сторону города проезжала случайная машина. «Фольксваген» свернул с Аутпост-драйв на узкую, покрытую трещинами бетонную дорогу, которая изгибалась, как змея, и карабкалась вверх под углом в сорок градусов. По правую сторону высились неприступные, мрачные нагромождения потрескавшегося гранита, слева – там, где дорога внезапно спускалась в череду оврагов, – стояли сотни корявых, карликовых мертвых деревьев.
Хотя никаких знаков или указателей не было, водитель правильно выбрал поворот на Блэквуд-роуд.
Звали водителя Уолтер Бенефилд, соседнее сиденье занимала семнадцатилетняя девушка-чикано Анжела Пэвион, голова которой свешивалась набок при каждом резком крене машины. Глаза ее были полуоткрыты, так что белки чуть виднелись, и время от времени она тихо постанывала. Бенефилд даже заинтересовался, что же ей снится.
В салоне автомобиля пахло миндалем, запах был густой, почти аптечный. Под сиденьем Бенефилда лежала скомканная ткань, побуревшая после пропитки раствором химикатов, которые он украл с работы. Глаза под очками в черной оправе немного слезились, хотя Бенефилд опустил боковое стекло, как только девушка уснула. «По крайней мере, все прошло лучше, чем раньше», – сказал он себе. В первый раз девушка умерла, потому что раствор оказался слишком концентрированным, во второй раз он еле успел высунуть голову из машины, когда его вырвало, и голова на следующий день ужасно болела. Теперь он управился быстрее, но скучал по работе руками. Свои огромные,