А и Б сидели на трубе. Борис Александрович Алмазов
сходило в семидесятые годы, теперь уже прошлого века. Они многократно переиздавались и даже были рекомендованы младшим школьникам для самостоятельного внеклассного чтения. Выходит за полвека они не устарели?! Казалось бы, жизнь совершенно изменилась. О многих технических изобретениях, которые теперь нам служат – всякие айпады, айфоны, ноутбуки и прочее, тогда нам были совершенно неизвестны. Только писатели фантасты предсказывали их появление, да изобретатели инженеры трудились над, казалось бы, немыслимыми проектами сказочного будущего. И вот оно это будущее пришло. И оно теперь наше время, причем, совершенно не сказочное. Многое из того , что стало теперь прошлым устарело и ничего кроме улыбки не вызвает. Почему же истории , происшедшие больше чем полвека назад с их теперь уже дедушками и бабушками, интересны современным мальчишкам и девчонкам? Потому что рассказы не про технику и даже не про природу, а про людей. И не о том кем быть, поскольку многие профессии за это время исчезли и появились новые такие как компьютерщик, а про то каким быть. Причем, разумеется образованным и спортивным, как нынче говорят "продвинутым" в разных областях… Но, профессия может устареть, а вместо рабочего недавнего прошлого теперь стоит станок автомат. А вот человечески качества: сострадание, доброта, деликатность (есть такое слово и такое поведение) никогда не устаревают – потому всегда интересны. Для того , чтобы угнаться за современном развитием науки и техники – нужно постоянно учиться. Как это не удивительно, но для того, чтобы сохранить и развить свои необходимые душевные качества – тоже нужно учиться. Причем, с самого раннего детсва и всю жизнь.Научиться думать не только о себе , но и об окружающих людях. Однако, этого не достаточно. Нужно ещё и действовать – помогать, защищать… да много чему тоже нужно учиться всю жизнь. Зачем? Чтобы быть счастливым. Я убежден, что злые и равнодушные люди – несчастны. Уверяю вас: добрые даже дольше живут. И как я за свою долгую уже жизнь убедился, гораздо счастливее! Это так, хотя, это на первый взгляд, не очень заметно.
Горбушка
Гришка из нашей средней группы принес в детский сад пластмассовую трубочку. Сначала он в неё свистел, а потом стал из неё плеваться пластилиновыми шариками. Он плевался исподтишка, и наша воспитательница Инна Константиновна ничего не видела.
Я в тот день был дежурным в столовой. Инна Константиновна говорит, что это самый ответственный пост. Ответственнее всего суп разносить, потому что тарелку за края брать нельзя—можно пальцы обмакнуть, а на ладошках нести горячо! Но я весь суп хорошо разнёс. Просто прекрасно! Даже на столы не пролил! Стал раскладывать хлеб на тарелки-хлебницы, тут все ребята пришли, и Гришка этот с трубочкой своей. Я понёс поднос на кухню, а горбушку одну в руке нёс—себе оставил, я горбушки очень люблю. Тут Гришка как дунет в меня! Пластилиновый шарик попал мне прямо в лоб и отскочил в мою тарелку с супом! Гришка как захохочет, и ребята тоже хихикать стали. Смеются надо мною, что мне шарик в лоб попал.
Мне так обидно стало: я старался, дежурил изо всех сил, а он мне в лоб, и все смеются. Я схватил свою горбушку да как запустил в Гришку. Я очень хорошо кидаюсь! Метко! Попал ему прямо по затылку. Он даже охнул— горбушка ого какая! Не какой-то там шарик пластилиновый. Горбушка от его стриженой головы отскочила и долго по полу через всю столовую катилась—вот как я сильно бросил!
Но в столовой сразу стало тихо, потому что Инна Константиновна покраснела и стала на меня смотреть! Она наклонилась, медленно подняла горбушку, сдула с неё пыль и положила на край стола.
– После тихого часа и полдника,—сказала она,—все пойдут гулять, а Серёжа останется в игровой комнате и хорошенько обдумает свой поступок. Серёжа ходит в детский сад один, но мне, я чувствую, нужно поговорить с его родителями. Серёжа! Пусть завтра придут твои папа или мама!
Когда я пришёл домой, папа уже вернулся с работы и читал газету, лёжа на диване. Он у себя на заводе устаёт очень, один раз даже за обедом уснул.
– Ну, как дела?—спросил он.
– Нормально,—ответил я и поспешил поскорее в свой уголок к моим игрушкам пройти. Я думал, папа опять свою газету читать будет, но он её свернул, с дивана поднялся и присел рядом со мной на корточки.
– Так ли уж всё нормально?
– Да хорошо! Хорошо всё! Замечательно…—и быстрее самосвал кубиками нагружаю, а они почему-то не нагружаются, так и прыгают из рук.
– Ну, если всё замечательно, то почему некоторые в шапке в комнату входят и, явившись с улицы, рук не моют?
И действительно, я в шапке и руки вымыть позабыл!
– В общем, так!—сказал папа, когда я вернулся из ванной.—Давай рассказывай, что у тебя стряслось?
– А потому что Инна Константиновна,—говорю,—несправедливый человек.! Не разберётся, а наказывает! Мне же Гришка первый в лоб шариком запустил, а я его горбушкой потом… Он же первый, а она меня наказала!
– Какой горбушкой?
– Обыкновенной! От круглого хлеба. Гришка первый начал, а меня наказали! Разве это по-честному?
Папа ничего не ответил, только сел на диван, ссутулился, руки между колен свесил. У него такие руки большие