Эффект домино. Падение. Кира Оллис
чтобы хотя бы снаружи выглядеть не таким ничтожным, каким я себя чувствую внутри.
Вчерашнее сборище головорезов, среди которых был и ваш покорный слуга, больше походило на оргию, чем празднование дня рождения Папы. Машинально кривлюсь, вспоминая его отеческие похлопывания по плечу в знак одобрения за проворачивание очередного грязного дельца. Меня накрывает рвотный рефлекс каждый раз, когда я вынужден произносить слово «папа» не по прямому назначению.
Прости, отец. Надеюсь, ты будешь мной гордиться.
Когда-нибудь. Там.
Чересчур долго полощу рот, как будто это поможет очистить мои мысли, и усердно намыливаю руки, чтобы смыть с них невидимый слой грязи, в которой я барахтаюсь по собственной воле.
Опираюсь на край раковины и опускаю равнодушный взгляд вниз, когда на мой живот по-хозяйски укладываются ладони с умелыми пальцами Ханны. Она – мой бонус за времяпровождение в одном из самых могущественных преступных кланов Калифорнии, а ещё она – дочь Папы, иметь которую – особый вид удовольствия. И под «иметь» я имею в виду не только наши постельные аттракционы, во время которых меня не покидает чувство, что я – герой «Шоу Трумана1». Каждый раз, когда она пытается изогнуться в выгодном для неё ракурсе или артистично стонать в лучших традициях порнофильмов, я так и жду, что за спиной раздастся: «Стоп. Снято!».
Всё здесь фальшивое, как и я сам, но цель оправдывает средства. За три года я привык. Вся моя жизнь после двадцати стала выглядеть, как восхождение на Эверест: изнуряюще, сложно, местами болезненно, иногда с потерями членов своей команды, но, когда вскарабкиваешься на вершину, понимаешь, что оно того стоило. Ради этого я и живу.
Перехватываю ладонь девушки в тот момент, когда она ныряет за резинку моих трусов. Встречаюсь с её озадаченным взглядом в зеркале и поясняю свой жест:
– Опаздываю на встречу с твоим отцом.
– Брай, да брось. После вчерашнего он наверняка будет отсыпаться до обеда, – томно шепчет Ханна и, обдав мою спину горячим дыханием, начинает искусно вырисовывать на ней языком карту Европы, не иначе.
Я не железный. Секс с этой симпатичной малышкой довольно неплох, и утренняя разрядка мне бы сейчас точно не повредила, но я и правда тороплюсь. Меня разбудил звонок Генри Купера, подручного Папы. А если звонит он лично, значит случилась какая-то хрень.
Целую каждый её пальчик по отдельности, нацепив тот вид многообещающей улыбки, который на неё действует безотказно. Уверен, в её умной головке уже вертится план по моему окольцеванию. Этому не бывать, но знать ей об этом совсем необязательно.
Пока Ханна нежится в пене с ароматом, сводящим мои скулы, достаю из тайника секретный телефон, вставляю сим-карту, спрятанную в кулоне с ликом Богородицы на моей шее, и отправляю нужному адресату традиционное SMS, без которого через двадцать четыре часа моё имя тотчас вычеркнут из списка сотрудников, а заодно сотрут всю мою биографию в целях безопасности страны, и я стану никем. Призраком. Такова моя жизнь. И я осознавал, на что иду, когда принимал присягу и ставил свою подпись в контракте.
Хватаю с вешалки первую попавшуюся рубашку и бежевые брюки, отключаю все глушилки прослушки и скрытых камер, чтобы в доме даже муха не пролетела без моего ведома, и спешу в гараж к ещё одному бонусу, который я заработал потом и кровью, находясь в подчинении Папы. Серебристый спорткар Porsche – моя награда за то, что я спас жизнь этому ублюдку. Разумеется, всё было мастерски подстроено моими ребятами.
Пока всё шло согласно плану, но я чувствую задним местом, что глава мне не доверяет. Не просто так он поощряет наши отношения с его любимой услужливой дочуркой. «Держи друзей близко, а врагов ещё ближе» – думаю, это изречение чётко отражает суть происходящего. А это значит только одно: рано или поздно я должен буду пройти испытание, чтобы доказать свою преданность семье2.
***
Ларри Робертс, он же Папа, он же Дон на манер итальянской мафии, он же садист и беспринципный ублюдок проживает на вилле, ограждённой забором, через который смогла бы перепрыгнуть лишь блоха, если бы она была размером с человека. Утрирую, конечно, но охрана у него покруче, чем у президента. Возле основного и заднего входа по два вооружённых охранника, ночью территорию охраняют злобные суки. И я сейчас не матерюсь. Четыре питбулихи в своём вольере уже выстроились в шеренгу при виде меня. Приспускаю солнечные очки и подмигиваю той, что с рыком скалит зубы, брызжа слюной. У нас с ней взаимная «любовь».
Как обычно, при входе в дом меня прощупывают. Стандартная процедура для любого посетителя этого поместья, за исключением одного человека – дочери главы. Дверь в кабинет мне учтиво открывает местный швейцар.
– Приветствую, – войдя внутрь, прикладываю правую ладонь к груди и слегка киваю, глядя в глаза Робертсу.
Тщеславный подонок ввёл этот ритуал для всех подчинённых, независимо от статуса. А обращение «папа» вместо «дон» – его очередные понты, чтобы быть непохожим на боссов остальных преступных семей американской мафии. Может себе позволить внутри
Одноимённый фильм с Джимом Керри в главной роли. Его герой обнаруживает, что он – участник реалити-шоу.
Под «семьёй» здесь имеется в виду преступная семья, мафиозная ассоциация. Папа – «отец», главарь семьи.