Отряд СКЛОН. Специалисты-кладоискатели особого назначения. Александр Анатольевич Пономарёв
часов утра, ещё с вечера. Но, после того, как он сбрасывал звонок, телефон тут же звонил снова.
– Да, – полковник осипшим голосом ответил на звоно. – Чёрный, слушаю…
– Товарищ полковник, дежурный по отряду побеспокоил, капитан Игнатьев.
– Что случилось, Саша?
– Патрульно-постовая двоих наших задержала, Геннадий Юрьевич. Ночью в кафе летнем гуляли – в парке, что у реки. Вот и не поделили что-то с кавказцами.
– А кавказцев задержали?
– Нет. Только наших. Я уже ротного поднял, машину за ним послал. Он в райотдел едет, божится, что порешает. Главное, чтобы по сводкам не прошло.
– Понял, ты ещё, вот что, Саша, пошли кого-нибудь из офицеров в кафе это. Если есть материальный ущерб – пусть на месте возместят, мы потом с этих орлов стребуем. Кто такие?
– Новенькие из первой роты. Пороху не нюхали, а туда же. Дерзкие.
– Ну, то, что дерзкие – это не плохо.
Чёрный взглянул на часы. 05: 21. Ложиться уже не к чему.
– Ты, ко мне машину высылай. К пол-седьмому, чтобы у подъезда стояла. И гавриков этих ко мне сразу. Поговорим о пользе самогона и вреде молока.
– Есть, командир. Машину высылаю, – без малейшей усмешки в голосе проговорил дежурный и отключился.
Сборы заняли не более получаса. Полковник даже выругал себя, что машину вызвал не на 6. Ну да ладно. По крайней мере, можно выработать тактику разговора, если происшествие всё же дошло до ушей начальника управления. Да, засиделись ребята. Служебных командировок не было уже более двух лет. Энергия – ключом бьёт. Гусары, ёлки-метёлки.
Таких случаев происходило всё больше, а случались они всё чаще.
Завтракать полковник дома не привык, тем более, что, после почти бессонной ночи, есть не хотелось совсем. Наскоро, сделав себе пару бутербродов с сыром, Чёрный уже спускался по лестнице…
Да, не задался денёк. Сидя в своём кожаном кресле, в просторном кабинете, Чёрный даже не стал ругать двух оловянных солдатиков, стоящих по стойке смирно.
– Ещё один залёт, пойдёте в народное хозяйство. Это понятно?
– Так точно, товарищ командир, – как на параде, хором выдохнули орлы.
Полковник только рукой махнул.
– Свободны.
Он достал из ящика стола бутерброды в промасленной бумаге и нажал на клавишу переговорника.
– Таня…
– Да, Геннадий Юрьевич.
– Завари-ка мне кофейку покрепче…
– Без сахара?
– Без сахара.
Командир с грустью посмотрел на бутерброды и убрал их обратно в ящик стола.
В начале восьмого зазвонил стационарный телефон.
– Дежурный по управлению, командир – осипшим голосом сообщил Игнатьев – соединить? Или сказать, что вы в тире?
– Думаешь, они меня из тира не выцепят? Соединяй, чего уж там.
– Геннадий Юрьевич, майор Осипов, дежурный по управлению. Вас срочно просит к себе генерал.
– А что случилось, Василий Игнатьевич? Не знаешь?
– Не знаю, Гена. Очень срочно просит.
Прошло, значит, по сводкам. Да, не задался денёк.
Командиром отряда милиции особого назначения тогда ещё подполковник Чёрный был назначен всего полтора года назад. До этого мотало его по городам и весям. Срочную служил в Афганистане, потом устроился в только что созданный Московский ОМОН, и покатилось: Фергана, Абхазия, Осетия и две чеченские кампании. Почти как в песне:
– Мои друзья начальники, а мне не повезло, —
Который год скитаюсь с автоматом,
Такое вот армейское простое ремесло
Аты-баты, Аты-баты.
– Мы служим не за звания и не за ордена,
И ни к чему нам звёздочки по блату,
Но званье капитанское я выслужил сполна,
Аты-баты, Аты-баты…
Именно капитаном и пришёл Геннадий Чёрный в Липецкий ОМОН. Переводом. В Липецке жила мать. К приезду сына она уже была очень больна, и вскоре умерла. А Чёрный так и остался в отряде. Совсем недавно он заочно окончил Московский юридический институт и считался классным специалистом, да ещё и богатый опыт, приобретённый им в «горячих точках». Вскоре, после ухода в отставку командира отряда, эту должность предложили ему. А он не отказался.
– Жена моя красавица оставила меня,
Она была ни в чём не виновата
Ни дома, ни пристанища, какая ж тут семья?
Аты-баты, Аты-баты…[1]
Только вот никакой семьи у Чёрного не было. Не успел. И жена-красавица его, естественно не бросала. Он был женат на своей работе. Служба.
А вот пристанище, напротив, было. После смерти матери, он продал родительскую «однушку» и, добавив денег, купил просторную двухкомнатную квартиру недалеко от центра. Рядом находился
Стихи из песни Сергея Трофимова.