Настенька. Книга вторая. Кровавая княжна. Элина Лунева
нула ему свою руку.
На мгновение пресветлый даже дар речи потерял, видимо до последнего сомневался, что я сдержу своё слово, но уже через несколько секунд он пришёл в себя.
– Мой плащ! – крикнул он своему ближнику, и я тут же оказалась завёрнута в тонкую шелковую накидку.
Видимо мой скромный сарафан совсем не вязался с обликом княжеской невесты. Всё-таки стесняется пресветлый чумазой простолюдинки.
– Ты хочешь что-нибудь забрать из своего дома? – спросил он, крепко держа меня за руку, как будто бы боялся, что я всё-таки сбегу.
– Да, – коротко ответила я, и бесцеремонно выдернула свою ладонь из его хвата.
Если я думала, что смогу спокойно пройти в избу и не торопясь собрать свои вещи, то ошиблась. Княжич тут же прошел следом, а в следующее мгновение уже крепко сжимал меня в своих объятиях.
– Могу я, перед тем как покину свой дом, побыть немного одна? Мне нужно собрать свои вещи, – выдавила я с раздражением.
Парень нехотя выпустил меня и вышел, бросив мне напоследок:
– Одежду можешь не брать.
Значит, всё-таки стеснялся. Можно подумать, меня интересовало его мнение, что мне брать, а что нет.
Завернув в несколько слоёв льняного полотна книгу бабки Ядвиги, и добавив к ней несколько баночек с моими зельями и настоями, я аккуратно затянула узелок скатерки, скрепляя свою нехитрую поклажу.
Помимо этого тюка, была ещё небольшая котомочка с личными вещами, среди которых одежды практически не было, а в основном бельё и средства гигиены, лично мною изготовленные, ну и конечно гребешок, подаренный Данилой.
Я долго крутила его в руках, размышляя, стоит ли брать его с собой, ведь я начинала новую жизнь, и эту пройденную страницу уже давно пора было перевернуть. Но отчего-то не спешила расставаться с этой такой незатейливой вещицей, но настолько дорогой моему сердцу.
А вот от Ветра у меня ничего не осталось, ни одного предмета или вещи. Нечего мне было взять с собой, что изредка напоминало бы мне о нем, о наших несбывшихся чувствах, о той печали и радости, что была между нами. И пусть он не смог почувствовать того же, что ощущала я. Пусть для него это всё было лишь кратким мгновением в череде бесконечных веков и тысячелетий. Пусть я была одной из многих. И если спустя время он даже и не вспомнит моего лица, то я никогда не забуду эту волшебную ночь, тот пьянящий запах леса и папоротника, а ещё его потемневшие от страсти глаза.
– Уходишь от нас, – мои размышления прервал чей-то всхлип.
Я обернулась, и передо мной оказалось трое неразлучных представителей домовой нечисти: Казимир, Лукьян и Ведогор.
Банник и домовой семьи Радовых стояли повесив головы, а вот на Казимира было больно смотреть. Он то и дело смахивал скупые мужские слёзы и поджимал дрожащие губы.
– Ну же, прекратите! – не выдержала я и, упав на коленки, подгребла всех троих мужичков в свои объятия, – Чего так расстроились?
– Уходишь от нас, – снова всхлипнул мой домовой.
– Так я ж замуж выхожу, – попыталась оправдаться я, а потом добавила, – И ещё не факт, что я там надолго задержусь. Вот придусь я не по нраву молодому княжичу, выгонит он меня, вот я и ворочусь в отчий дом. Так что ты, Казимир, пока не расстраивайся, всякое может случиться.
– Это вряд ли, – покачал головой Ведогор, – Вон он как на тебя смотрит.
– Эх, чует моё сердце, не вернёшься ты, – махнул рукой Казимир, – Пропаду я тут один, и дом в упадок придёт.
Я нахмурилась. А вот об этом-то я совсем не подумала. Не могут домовые находиться в доме, где никто не проживает, зачахнуть могут и погибнуть в конце концов.
– Не печалься, Казимир, – приободрила я домовика, – Может у меня с князьком этим и не сложится. Но если у меня с княжичем заладится, что вряд ли конечно, то я дом свой Елизавете Морозовой оставлю. Вон за ней какой приятный парень ухаживает, рыженький такой, конопатый весь, улыбчивый, как звать не помню. Поспорить готова, что уговорит он подружку к венчанию. На покрова и поженятся.
– Дай-то бог, – удрученно выдохнул нечисть.
Присев на дорожку, я ещё раз окинула взглядом своё небольшое, но уже такое родное и уютное жилище, и почувствовала, как у меня кольнуло в области сердца. Прав Казимир, я сюда больше не вернусь, я и сама это чувствовала.
Остановившись на пороге и поклонившись дому в пол, я подобрала котомки со своими нехитрыми пожитками и тихо прикрыла за собой дверь. А в это время на улице уже набежала толпа зевак.
– Настя, Настенька! – услышала я крик и обернулась.
Матрёна порывисто притянула меня в свои объятия.
– Прощай, подруга, – прошептала я ей, сдерживая слёзы, – Не поминай лихом.
– Храни тебя Господь! – трижды перекрестила она меня и отпустила.
Остальные же односельчане подойти или что-то сказать не решились, и просто смотрели, как молодой князь подвёл своего коня, а затем усадил меня на него.
Глава 1
Дорогу