Стажер нелегальной разведки. Валерий Шарапов
удивление, не чувствовал тоски расставания с родиной. Белые березы и родные осины не тревожили его чувств. Он отправлялся на задание. Первое реальное, пусть учебное, но и боевое задание. Как может быть иначе, ведь он отправлялся из родного соцлагеря в капстрану! Он ехал по чужим документам, должен был совершать действия, от которых местная контрразведка будет точно не в восторге. Тоски не было, была гордость, что он принадлежит к элите самой могущественной спецслужбы страны. Не совсем еще принадлежит, но разобьется, чтобы принадлежать.
По громкоговорителю объявили, что до отправления поезда № 1 «Москва – Париж» остается 30 минут, прицепные вагоны до Варшавы, Берлина и Хук-ван-Холанда находятся в голове поезда.
Он поправил на плече спортивную сумку на длинном ремне и направился в указанном направлении. Отсчет командировки начался, поэтому он уже привычно стал фиксировать окружающую обстановку и людей. Этому его учил один из наставников.
Их было несколько. Часть из них была опалена работой «на холоде», кто-то вообще ни разу не выезжал: это были технические специалисты по шифрованию, тайнописи. Нелегалы тоже были разные, начиная от древних пенсионеров, которых готовил, наверное, еще Артузов, и они так и остались нераскрытыми.
Была и «молодежь», которой повезло меньше и которая была вынуждена вернуться из-за того, что контрразведка страны пребывания обратила на наших людей пристальное внимание. Им не повезло там, да и здесь их устраивали подальше от оперативной работы, как правило, на преподавание в сотую школу или, как в случае с Фаустом, для индивидуального обучения будущих нелегалов.
«Николай Николаевич» выводил Фауста на улицы Москвы и заставлял фильтровать встречный поток людей. Сначала было тяжело, особенно когда в поле зрения попадало более десяти человек. Фауст не успевал анализировать, в глазах рябило от наплыва незнакомых лиц. Потом он научился разбивать поток на группы, находить типажи, видеть, кто выпадает из потока. Это как в лесу. Если ты горожанин до мозга костей, то для тебя все деревья одинаковые, зеленые. Зато опытный глаз фиксирует не только породы деревьев, но и разные несоответствия. Почему под осиной оказались желуди дуба, что за нора под корнями сосны…
Фауст шел по правой стороне платформы и отмечал, как, воровато оглядываясь, грузили большие баулы поляки. Возле следующего вагона провожали западногерманского дипломата с женой на отдых. Дипломат был в ранге не меньше советника, поэтому наметанный взгляд сразу нашел своих коллег из наружки. Они сопровождали объект и изображали семейную пару. У них даже чемодан был. В том, что это топтуны, Фауст был уверен на сто процентов. Ему даже захотелось подмигнуть коллегам по конторе, но он вовремя спохватился. Нельзя привлекать внимание – одно из основных правил разведчика. Спасибо «Николай Николаевичу» за науку.
Дальше была группа из бюро молодежного туризма «Спутник» – сплошные комсомольцы и комсомолки, поощренные ЦК ВЛКСМ, далее иностранцы, командировочные. Все как положено.
Фауст дошел до предпоследнего вагона, на котором была табличка «Москва – Хук-ван-Холланд». У входа стояли два проводника в строгой синей униформе. Молодой человек поздоровался и предъявил старшему по возрасту билетную книжку и новенький заграничный паспорт. Проводник сначала раскрыл паспорт и уверенно разобрался с латинскими буквами:
– Савельев Павел. – Он быстро глянул на пассажира, желая получить подтверждение, но парень молча ждал окончания процедуры. Проводник быстро просмотрел билетную книжку, в которой были отрывные корешки на поезд до Роттердама и через три недели обратно. – Пожалуйста, проходите, у вас второе купе, – пригласил он пассажира.
Павел прошел в вагон. Его соседом по купе оказался юноша, явно старшеклассник, которого провожала пожилая тетя. Не желая нарушать процедуру инструктажа отправляющегося в путь оболтуса, Павел оставил сумку, вышел на платформу и с улыбкой стал наблюдать за вокзальной суетой на перроне.
Это была его первая поездка в капиталистическую страну, да еще с заданием, отчего у него появилось чувство прощания. Он прощался с Москвой конца семидесятых, с лозунгом на фасаде «Решения XXV съезда КПСС – в жизнь!», с мороженым пломбир.
И тут он заметил возле лотка мороженщицы крупного щенка. Пес, в родословной которого явно прослеживались благородные предки из племени овчарок, с интересом, склонив голову набок, спокойно смотрел на Павла. У молодого человека потеплело на душе. Он знал, что его никто не будет провожать, но подсознательно чего-то ждал.
Все проводы были вчера. По давно устоявшейся традиции накануне отправки нелегала в командировку «на холод» руководство устраивает небольшое застолье на конспиративной квартире. Пришли его куратор Сергей Николаевич и замначальника отдела. Были тосты, были пожелания удачи… Но это было вчера, а сегодня он уже на боевой тропе.
Теперь этот пес. Фауст сразу вспомнил, что так уже было год назад. Тогда была учебно-тренировочная командировка, тоже был вокзал, только Павелецкий. Тоже был поезд, только до крупного областного центра на Волге. Тогда он был еще зеленый стажер – гордый, что его приняли в ряды одной из самых могущественных разведок. Кстати, почему