У каждого своя гора. Как уходила мама. Сопровождение умирающих от рака. Ольга Глушаева
прошлом).
Ведь не прожитый до конца опыт ложится на человека тяжелым грузом и лишает витальности, живости, энергии. Прожитый опыт, даже очень тяжелый, возвращает жизненную энергию.
Табуированная тема. Вместо предисловия
Есть тема, о которой еще меньше принято говорить, чем даже о разводах (расставаниях) и о горевании.
Это тема о том, как умирают старики в России. И о том, с какими чувствами приходится сталкиваться их близким. И еще о том, с какими трудностями им приходится иметь дело.
Я обнаружила (или заметила) это лишь тогда, когда сама столкнулась с этим в личном опыте.
Люди молчат об этом. Молчат о том, как уходят их близкие. О том, как выглядит процесс умирания. О том, что из себя представляет забота об умирающем. О том, насколько это тяжело, мучительно. О том, насколько интенсивные и разнонаправленные чувства при этом проживаются.
Когда я сопровождала умирающую маму, я начала говорить об этом с людьми. Вот тогда я и осознала размеры проблемы. Тех, кто пережил что-то подобное, оказалось много. Очень много. Но разрешением и поводом для этих людей говорить о пережитом было то, что я начинала говорить на эту тему. Иначе бы они молчали. Не принято говорить.
Еще я обнаружила, что те, кто пережил, делятся на две группы. Те, кто действительно пережил (переварил) хотя бы часть этого опыта и хотя бы часть своих чувств. Разговоры с ними давали некоторый ресурс. И те, кто куда-то подальше затолкал этот опыт и может предложить лишь непробиваемые психологические защиты, о которые можно разбиться в кровь, но не получить поддержку, утешение, или просто чувство, что ты не одинок в своем трудном опыте.
Для тех, кто не сталкивался с процессом медленного умирания близкого, этот опыт вообще эмоционально не понятен. И, вероятно, тоже слишком пугающий.
Пишу и ясно понимаю про себя, что и я сама, спустя почти год после смерти мамы, еще только подступаюсь к тому, чтобы как-то переварить процесс ее ухода. И только где-то после этого настанет черед горевания. Конечно, что-то проживалось по ходу. Подозреваю, что меньшая часть. Большая часть пока сложена где-то комом и ждет своего часа.
Если вы находитесь сейчас в таком сопровождении близкого на пути в смерть – говорите! Говорите об этом! Пишите об этом! 99 из 100 не поймут или не смогут быть в контакте. Один из ста – сможет. Чтобы его найти, нужно говорить.
Я работаю психологом. И понимаю, что после всего пережитого я готова помогать клиентам, которые переживают период старения своих родителей, переживают этап ухода за пожилыми близкими, сопровождают кого-то в процессе умирания. Готова помогать людям, чьи близкие умирают от онкологии. Готова работать с людьми, которые пережили трудный опыт ухода за умирающим в реальности, но не смогли до конца прожить его эмоционально.
Часть 1. Бороться или нет?
Видимо, время этих текстов пришло. Долго собиралась и не знаю, хватит ли ресурса написать все.
Когда моя мама начала умирать?
Первые симптомы появились летом 2019-го. Мама сильно похудела. В тот момент мне было не с чем сравнивать. Лишь впоследствии я узнала, какой степени худобы может достигать человек, умирающий от рака.
Я настойчиво отправила ее к врачу. Обычному участковому терапевту. Та дала направления на некоторые анализы и диагностические процедуры. Лечь на обследование не предложила. Подозрений на онкологию, видимо, у нее не было.
Получив результаты, мама пошла к платному гастроэнтерологу, так как в городе нет бесплатного. И гастроэнтерологического отделения тоже нет.
Было назначено лечение. От него стало хуже, симптомы усилились.
Мама пошла к врачу второй раз. Меня не было на том приеме, и я только со слов мамы знаю, что сказала врач. Отправила на колоноскопию. И сказала, чтобы без результатов больше не приходила.
Вероятно, врач действовала правильно.
Вот только необходимость столь тяжелой для пожилого человека процедуры оказалась для меня совершенно неясной. Я не знаю, изменилось ли бы что-то, если бы врач сказала, что подозревает онкологию. Или что хочет исключить онкологию. Но она этого не сказала.
В городе колоноскопию проводят без наркоза. Странно, почему так? Почему вообще столь тяжелую процедуру в XXI веке проводят без наркоза? А для того чтобы сделать ее с наркозом, надо ехать в областной центр.
Уже гораздо позже я узнала, что есть еще много других способов для диагностики рака нижних отделов кишечника. Не таких тяжелых. Но нам о них тогда никто не сказал.
Я про рак в тот момент совсем не думала.
А мама сказала, что на колоноскопию не поедет. Ее пугала эта перспектива. И я ее понимаю.
Я не настаивала. Не очень понимала ее смысл. Не хотела давить на маму. И тоже не хотела ехать. Хотела продолжать жить, работать, вести привычный активный образ жизни. Я жила на тот момент в другом городе.
Позднее я задавала себе вопрос, что бы изменилось, если бы мы поехали тогда на эту диагностику? Можно ли было маму спасти? Или был бы просто