Господа психологи. Соня Дивицкая
ваших дел посчитаете самым главным?
Кстати, тестик интересный, особенно когда с похоронным маршем. От срока к сроку планы у людей меняются. Когда в запасе двадцать лет – все кидаются менять работу, жен, мужей, переезжают в теплые края, открывают личный бизнес… Когда лимит сжимается в три года, люди начинают судорожно доделывать все начатое, если, конечно, есть что доделывать. Про бизнес, про любовь уже сомневаются – поздняк метаться, а лучше все к чертям собачьим бросить, прикупить домик у речки, маленький, и на рыбалку. А уж когда остается жить последнюю неделю – все как один идут к нотариусу, потом к родителям в деревню. И на этом тренинге вся контора, торгующая лесом, точно по схеме засобиралась поближе к земле.
– Немножко успокоились? – спросил их всех Вадим. – Смирились с неизбежностью?
Народ закопошился, начали вздыхать:
– Ох, мама родная! Вот уж о чем не думали…
Вадим не дал передохнуть, встал надо всеми, рука вперед, глазами каждого насквозь, и приговор оглашает:
– У вас остался последний день!
– Всего один? – Это Светочка ему подыгрывать начала. – Только один день?
– Да, всего один. Последний день вашей жизни…
Люди притихли, многие закрыли глаза, чтобы лучше представить свое последнее утро. Бухгалтерша принялась строчить, но в основном никто уже ничего не писал, все только вычеркивали лишние дела из предыдущих списков. И вдруг вскочил Альберт.
– Все! – он замахал руками. – Все! Тренинг закончен! Все свободны!
Он подошел к Вадиму. Этот ходячий холодильник не доставал Вадиму до подбородка, но ведь уперся, нахмурился и начал хлопать у маэстро перед носом, как будто мух выгонял.
– Господа психологи тоже свободны! Свободны, я сказал! Дос! Ви! Дос!
Народ был в замешательстве. Это что ж такое? Только во вкус вошли, оградки себе рисовать начали, и вдруг домой. А в чем прикол? Людям хотелось узнать, к чему была вся эта нервотрепка, поэтому никто не шелохнулся. Все посмотрели на Вадима как на мессию. Запахло вечностью – а значит, шеф-кормилец не указ.
– Да как же так-то? Альберт Валентиныч? – Бухгалтерша заволновалась всеми фибрами. – Я уж местечко себе на кладбище приглядела, рядом с мамой. Я памятник себе…
– Не понял! – Альберт, естественно, начал рычать. – Все встали! Двигаем батонами!
Вадим улыбнулся, спокойно и уверенно, и каждому человеку, каждому, кто был в зале, посмотрел в лицо. Это нужно, контакт глазами – без этого никуда. Аудитория, кто бы в ней ни сидел, всегда – женщина, так Вадим в своих книжках писал, а женщина всегда пойдет за тем, кто сильнее. Сильным, соответственно, выглядит тот, кто спокоен.
– Все! – Альберт сорвался и начал орать. – Гуляй отсюда! Ты получил свое бабло? Получил. И я тобой доволен тоже. Вопросы есть?
– Вопросов нет, – ответил Вадим.
Он выдержал секунду и обратился к людям:
– Друзья… В этот зал меня пригласил Альберт Валентинович. Он здесь хозяин, и я не могу злоупотреблять его гостеприимством. Если вы считаете