Песнь серебра, пламя, подобное ночи. Амели Вэнь Чжао
убила высокопоставленного элантийского Белого Ангела.
Второе: ее допрашивал придворный пес.
«Нужно бежать, – сказала она себе. – Сейчас же».
Лань изучала чашку в своих руках, белую глазурь и голубые узоры с изображением скачущих среди ив кроликов. Ее взгляд скользнул вверх, пока не наткнулся на поднос на столе, на котором все еще стоял чайник. Она вспомнила, каким тяжелым показался ей этот поднос, когда она впервые пришла в чайный домик. Вызов для девочки, едва перешагнувшей восьмой цикл. Госпожа Мэн била их всякий раз, когда при разливании чая у них дрожали руки. Именно из-за этого чайника Лань стала сильной, надеясь, что ее больше никогда не будут бить.
Она знала, что ей следовало сделать.
Лань подняла глаза. Хин подошел к окнам, разглядывая открывающийся вид. В слабом свете алхимического фонаря улицы были как на ладони. Он посмотрел вниз, а затем снова на нее. С открытым выражением лица парень ждал ее ответа.
Лань сунула нож для масла в шов на талии – тот, которым она пользовалась, чтобы украсть орехи и сушеные финики, а иногда и кунжутные конфеты. Девушка начала двигаться к чайному столику, при этом повысив голос и с придыханием говоря:
– Я… Я пытаюсь вспомнить.
Ей нужно было изобразить уступчивость, покорность – все то, чего ожидали от молодой девушки.
– Он был… ну, мы были… у стены, я полагаю… – в одной руке Лань держала чашку, которую дал ей хин. Другой же она потянулась к чайнику, делая вид, что хочет налить себе еще чая. – И он… он… – Со вздохом, который вырвался из нее в самый идеальный момент, она рухнула на колени.
Придворный пес направился к ней, чтобы помочь. Он пересек комнату на удивление быстро, как тень, очерченная на фоне красного фонаря.
– Вы…
Он так и не закончил свое предложение. Лань схватила чайник за ручку и со всей силы запустила его в лицо парня.
За долю секунды до столкновения она почувствовала, как что-то изменилось.
Чайник взорвался, разлетевшись фейерверком шума, фарфора и холодного чая. Через мгновение теплые пальцы крепко сжали ее запястье. Посмотрев вниз, она увидела разбросанные повсюду осколки, красивые полы Госпожи Мэн были залиты чаем.
Лань снова подняла глаза. Лицо парня было бесстрастным, на гладких скулах не было видно и капли.
«Невозможно», – подумала девушка, рассматривая обломки, лежащие у их ног. Она даже не видела, чтобы он двигался.
Выражение лица придворного пса нельзя было назвать веселым. Все еще держа ее за руку, он сжал рот в тонкую линию.
– Если хотите сбежать, придется постараться усерднее.
– Поняла, – ответила Лань и другой рукой швырнула чашку ему в лицо.
Она не стала ждать, чтобы увидеть, что произойдет; давление на ее запястье ослабло, и к тому времени, когда девушка почувствовала острую боль, пронзившую ладонь, она уже распахивала раздвижные деревянные двери. Коридор был пуст. Лань пронеслась мимо газовых ширм и дверей из лакированного дерева. В любую секунду придворный пес мог догнать ее. Нужно было убраться как можно дальше